Часы Олимпиады подводит Алексей Доспехов
У олимпийского движения за сто с лишним лет существования накопилось много традиций. Одна из них — это появление новой коллекции часов перед каждой Олимпиадой, в чем, если разобраться, нет ничего странного. Как и в том, что своими "лицами" часовые компании — та же Omega, которая будет таймкипером пекинской Олимпиады в августе,— выбирают знаменитых спортсменов-олимпийцев.
А стоит ли вообще объяснять, почему часы и Олимпиада — вещи, друг от друга неотделимые? Почему спортсмены и те, кто за них переживает, лучше других знают цену времени. Цену опоздания, задержки. Не в день, час, полчаса, четверть часа, минуту, а в доли секунды — десятые, сотые. Такого опоздания, которое не в силах учесть циферблат даже навороченной наручной Omega, зато без проблем фиксирует ее электронное табло на стадионе. Эту цену прекрасно знают "лица" этой компании — пловцы Майкл Фелпс, Иан Торп и Александр Попов, гонщик "Формулы-1" Михаэль Шумахер.
Время — это вообще по своей природе штука жестокая. Но в спорте его жестокость возведена в абсолют.
От них — этих микроскопических промежутков, за которые человек не успевает и пару раз моргнуть,— в спорте зависит слишком многое. Иногда — все, что будет в жизни спортсмена дальше. Сотая в плюс — это чемпионская слава и чемпионские деньги. $1 млн в виде спонсорских контрактов, гарантированные, например, чемпиону из США. Или $100 тыс., которые получает чемпион из России. Сотая в минус — забвение, которое может ждать тех, кто оказался позади чемпиона. Второе место на Олимпиаде — часто совсем не победа, а скорее поражение.
Пара десятых секунды, выигранные у немецких соперников в 1936 году на стометровке в Берлине на глазах у Адольфа Гитлера, сделали Джесси Оуэнса первым настоящим героем Америки с темным цветом кожи. Проигравших ему эти десятые германских спортсменов — ненужными собственной родине людьми. На самом деле по сегодняшним меркам пара десятых — это пропасть.
Движущаяся по кругу стрелка — это и лучший друг, и самый опасный из врагов спортсмена. И острая игла, которая постоянно в сердце у болельщиков, за них переживающих.
Для того чтобы понять, как тяжело тем, кто вынужден подписывать вынесенный стрелкой-иглой приговор, стоит поговорить с Петером Хюрцеллером, прошедшим тринадцать Олимпиад в роли специалиста, отвечающего за таймкипинг — то есть фиксирование результатов. Послушать его рассказы о том, как перед каждым соревнованием его помощники сутками тестируют оборудование, понимая, во что может обойтись ошибка в одном, и не первом, знаке после запятой. Или его историю про чемпионат мира по горным лыжам в 1985 году в Бормио. Две девушки в гигантском слаломе там показали одинаковое — третье — время. И журналисты, зная, что в тот момент аппаратура у таймкиперов позволяла измерять все с точностью уже не до сотых, а до тысячных долей секунды, принялись допытываться у Хюрцеллера, а кто же из них стал настоящим бронзовым призером. Он знал — кто, но так и не сказал, оставив обеих с медалями. И не позволив времени перейти и так близкий к максимальному предел жестокости.
В Пекине время и стрелки часов (или точнее цифры на электронном табло) снова будут в центре внимания. Снова будут такими же полноправными действующими лицами Олимпиады, как и те, кому придется состязаться на беговых дорожках или в плавательном бассейне. И снова, может быть, будут ломать чьи-то судьбы, которым придется стать жертвой опоздания в сотую долю секунды. В чем никакой несправедливости, увы, не будет, потому что в спорте все, в действительности, как в обыденной жизни, только в спрессованном, что ли, виде. В обыденной жизни, к счастью, роковое опоздание можно предотвратить, вовремя взглянув на циферблат часов и потом подумав, что цена времени не так уж и высока.