Некролог
Во вторник днем в съемной квартире на Манхэттене был найден мертвым 28-летний Хит Леджер, звезда "Горбатой горы" Энга Ли, один из самых многообещающих актеров своего поколения. Гибель Леджера, скорее всего, станет началом легенды о нем.
Таких трагедий Голливуд и массовая культура в целом не переживали со времен смертельной передозировки 23-летнего Ривера Феникса в 1993 году и самоубийства 27-летнего Курта Кобейна в 1994-м. Целое поколение выросло без своего "мертвого кумира": казалось, принцип "жить быстро, умереть молодым" сдан в архив, новые звезды культивируют здоровый образ жизни и здоровое кино. Во вторник выяснилось, что мартиролог, который открыл в 1955-м Джеймс Дин, не дописан.
Ассоциации с трагическими "иконами" прошлого возникли даже у полицейских, осматривавших квартиру Хита Леджера. Один из них сравнил ее с квартирой, где нашли мертвую Мэрилин Монро. Предполагаемые причины смерти традиционны: возможно, самоубийство, вызванное депрессией после развода с актрисой Мишель Уильямс, передозировка лекарств или наркотиков. В одном из последних интервью актер признавался, что после съемок "Черного рыцаря" (The Dark Knight, 2008) Кристофера Нолана, где он сыграл Джокера, врага Бэтмена, не может спать более двух часов в сутки и даже сильное снотворное продлевает сон лишь на час. Актер Майкл Кейн, сыгравший в "Рыцаре", говорил, что Леджеру удался "реально опасный психопат", по сравнению с которым Джокер Джека Николсона — безобидный клоун.
Хит Леджер успел сыграть Джокера, но его смерть, возможно, похоронит "Имажинариум доктора Парнаса" Терри Гиллиама, съемки которого начались в декабре. Это действительно смерть на взлете, в тот самый момент, когда актер избавился от стандартных голливудских амплуа и обрел собственное лицо. Одним из его последних экспериментов стала роль одного из альтер эго Боба Дилана в "Меня здесь нет" (I`m Not There, 2007) Тода Хэйнса, "расщепившего" певца в самом странном байопике в истории.
Хит Леджер, уроженец австралийского Перта, в 16 лет бросил школу ради театра. Едва ли не первой его ролью, странно рифмующейся с ролью ковбоя-гея Энни Дельмара в "Горбатой горе", был велосипедист-гей в молодежном сериале "Пот" (Sweat, 1996). В кино он дебютировал в малобюджетном "Черном камне" (Blackrock, 1997) Стивена Вайдлера, мрачной подростковой драме о групповом изнасиловании и убийстве. Голливуд же, куда он пробился после нескольких сериалов, определил его на амплуа красавчика в безголовом молодежном кино типа "10 причин моей ненависти" (10 Things I Hate About You, 1999), перелицованном Джил Джангер "Укрощении строптивой", где герой-врун утверждал, что сжег полицейского и продал свою печень на черном рынке.
Перспектива такой карьеры Леджера не радовала, он бежал из молодежного гетто в кровожадного "Патриота" (The Patriot, 2000) Рональда Эммериха, где был сыном Мела Гибсона, ушедшим против воли отца воевать с англичанами. Но угодил в новую ловушку: слишком хорошо сидели на нем исторические костюмы. Он побывал Казановой у Лассе Халльстрема (Casanova, 2005), рыцарем в "Истории рыцаря" (A Knight`s Tale, 2001) Брайана Хелджеленда, викторианским офицером в "Четырех перьях" (The Four Feathers, 2002) Шехара Капура. Лишь Гиллиам разглядел в романтическом красавце гротескный, готический аспект и сделал его Якобом Гриммом в "Братьях Гримм" (The Brothers Grimm, 2005).
Но одновременно со всеми этими казановами вызревал другой Леджер: надломленный, страдающий современный герой. Актер не боялся за свою звездную репутацию, позволяя себе роли, от которых многие в ужасе отказались бы. Таких ролей у него всего три, но они лучшие в биографии. Три героя, не принимающие реальность: их бунт тих, незаметен и смертоносен для них самих. Сони в "Бале монстров" (Monster`s Ball, 2001) Марка Форстера: молодой потомственный палач, которого тошнит от работы и который мстит отцу, кончая с собой. Дэн в "Кэнди" (Candy, 2006) австралийца Нила Армфильда: поэт, бессильно наблюдающий, как героин, когда-то даривший ему с подругой наслаждение, медленно убивает их. И, конечно, Энни в "Горбатой горе", смелой до безрассудства истории двух парней с ранчо, которых одиночество и виски бросили друг к другу в объятия, что стало началом долгой и печальной истории мужской любви. "Гора" — не шедевр, в нем много нелепого, но теперь он будет, безусловно, смотреться по-другому, поскольку любой фильм с "мертвым кумиром" обязательно становится чем-то большим, чем просто фильм.