Мода на бионическую архитектуру, уже давно пришедшая во все мегаполисы мира, никак не приживется в Москве. Несмотря на то что в России нет ни предубеждений против футуристической архитектуры, ни недостатка в специалистах новаторского дизайна, реализованных проектов биоэкологичных построек у нас пока единицы. В особенностях национальной бионики разбиралась Марина Шония.
Полеты и фантазии
Формуле "Все течет, все меняется" в век технологического прогресса явно недостает еще одного определения — "стремительно". То, что еще вчера невозможно было себе представить, сегодня не вызывает ни малейшего удивления. Так и в архитектуре: новаторские идеи и проекты, еще несколько лет назад воспринимавшиеся как явно футуристические, реализуются и уступают место еще более фантастическим.
Возможно, и футуристический проект "Bio-city", который в 2002 году принес победу на Всемирном архитектурном конкурсе двум нашим соотечественникам — Михаилу Кудряшову и Семену Расторгуеву, скоро окажется реальностью. Авторы расположили свой город на воде и накрыли его чехлом-трансформером. Прозрачный, как мыльный пузырь, невидимый изнутри, снаружи он расцвечен всеми цветами радуги. Органический слой выполняет двойную нагрузку: защищает город от осадков, а окружающую природу — от воздействия города. Над местами большого скопления людей чехол раздувается, а над безлюдными районами, наоборот, опадает. Представьте себе полет над океаном, на поверхности которого уже выросли такие биогорода, и вы видите под собой пестрые, изменяющиеся по форме, как бы дышащие образования. Спорна ли такая эстетика? Конечно, спорна, хотя бы потому, что доселе невиданна. Но, в этом, как говорится, что-то есть, а значит, вскоре появятся и поклонники.
Заповедь Гиппократа
Архитектор-бионик стремится добиться гармонии своих построек с естественным окружением. Главным его ориентиром является гиппократовский принцип "не навреди" — только пациентом в этом случае выступает природа. Ставший уже классикой, но до сих пор поражающий воображение парк "Гуэль" великого Антонио Гауди, образно называемый "природа, застывшая в камне", или знаменитый дом над водопадом Фрэнка Ллойда Райта в Пенсильвании — хрестоматийные примеры идеального воплощения единства, созданного человеком и природой. Экологический подход в современной архитектуре находит массу новых интересных и порой совершенно неожиданных решений. В голландском городе Делфте библиотеку местного университета разместили в здании, наклонная кровля которого покрыта зеленым газоном и уподоблена склону холма. На холме-крыше проложены тропинки, по которым гуляют студенты. Такая кровля помимо всего прочего выполняет терморегулирующую (не пропускает холод и не перегревается) и звукоизолирующую (защищает нижележащее пространство от шума) функции.
Подобный подход, ставший модным в Европе, имеет своих последователей и в России. Первым "закопал" свою постройку в землю архитектор Александр Асадов. Геометрически сложное здание теннисного центра в Кунцеве буквально вырастает из-под земли большим овальным фонарем на крыше, которая по совместительству является газоном. Эта работа принесла автору премию "Золотое сечение". Другой московский архитектор, Владимир Плоткин, строит на Ленинградском шоссе спортивный комплекс, один из корпусов которого будет "спрятан" под покрытой травой наклонной кровлей. Со стороны шоссе постройка будет выглядеть как сквер, разбитый на невысокой горке.
Еще одним примером холмистой ландшафтоподобной формы (правда, несколько иного масштаба) может служить мегапроект Питера Эйзенмана "Город культуры" в пригороде Сантьяго-де-Компостела (Галисия, Испания). Концепция основана на понимании города как единого организма, развитие которого заложено в его "генетическом коде" и в создании новых "узловых" точек притяжения. Цель проекта — синтезировать окружающий рельеф и городскую планировку. В компьютерную программу была заложена информация, содержащая топографические данные местности и карты средневекового центра города. Шесть зданий неправильной формы разбросаны по поверхности холма, сгруппированы попарно и отделены друг от друга прорезями улиц, ориентированных на небольшую площадь. С высоты птичьего полета вмешательство человека в окружающий ландшафт будет практически незаметно.
Американский архитектор Джеймс Вайенс считает, что за прошедшее столетие человечество причинило воздуху, земле и воде больше вреда, чем за предыдущие 60 млн лет. Поэтому главное внимание в своих работах он уделяет экологическим вопросам. Его поросшие зеленью пешеходные мостики в парках города Чатанога (штат Теннесси) кажутся естественными образованиями.
Шанхайское чудо
Один из интереснейших проектов бионической архитектуры, реализуемый в наши дни,— небоскреб из небоскребов, город-башня высотой 1228 м, который обещают построить в Шанхае к 2018 году. Авторы проекта — испанские архитекторы Мариа Сервера, Хавьер Пиоз и Элой Силая. Кипарисообразная башня будет громоздиться на искусственном острове в искусственном же озере — такое расположение выбрано специально для амортизации возможных подземных толчков.
Не случайна и форма здания: кипарис славится своей удивительной цепкостью, у него необычайно разветвленная корневая система, и по мере роста дерева, с каждым новым сантиметром ствола появляется новый отросток корня. Именно этот механизм роста и позаимствовали архитекторы для своей башни. В процессе строительства каждого будет пропорционально развиваться и основание города-дерева. Учтена и еще одна удивительная особенность кипариса — способность противостоять ветрам. Одной из основных проблем современных небоскребов является качка при сильных порывах ветра, которая вызывает у находящихся внутри людей морскую болезнь. Создатели шанхайского гиганта обещают полный штиль. Оболочка города будет сделана из материала, имитирующего кожу или кору и легко пропускающего воздух, так что колебания будут сведены к минимуму. Внутри башни обещают построить кварталы с домами и улицами, садами и водоемами — в общем, создать полную иллюзию нахождения в открытом пространстве.
Не зная заранее, невозможно представить себе, что город, по сути, является одним гигантским домом. Сейчас стоимость проекта оценивается в $15 млрд, что для целого города с населением 100 тыс. человек не такая уж большая сумма. Правда, заявленная цифра часто очень отличается от реальной. Например, при строительстве самого известного среди бионических построек здания — Сиднейской оперы — сметная стоимость была превышена в 15 раз.
Планетарное око
Внешнее сходство бионических структур с их природными прототипами часто условно и не всегда легко прочитывается. Но бывает и наоборот: модель, вдохновившая архитектора, угадывается сразу. В грандиозном музейно-выставочном комплексе "Город искусств и наук" в Валенсии большинство построек выполнено по проектам уроженца этих мест и мировой знаменитости архитектора Сантьяго Калатравы. Первый павильон комплекса, служащий его композиционным и смысловым центром,— планетарий "Полусфера" (L`Hemisferic) — напоминает гигантский глаз. Внутрь бетонной эллиптической структуры помещен глобус небесной сферы, символизирующий глазное яблоко, на поверхности которого поблескивают проекции светил. Выпуклый бетонный футляр может опускаться и подниматься, словно моргая, а система ребер по краям имитирует структуру ресниц. Вокруг павильона ровная водная гладь прямоугольного бассейна, "опрокидываясь" в который, полуэллиптический объем сливается со своим отражением, довершая сходство с диковинным оком. Однако в отличие от бионической башни-кипариса, сходство это чисто внешнее и не несет никакой функциональной нагрузки. В данном случае форма выбрана ради интриги и зрелищности — не здание, а аттракцион.
Дом с умом и характером
Вообще биоэкоподход к архитектуре распространяется на все виды сооружений, включая жилые дома и постройки производственного характера. Главные принципы проектирования односемейных жилых домов — индивидуальный характер, использование естественных материалов, создание единого перетекающего пространства, слияние здания с окружающей природной средой, учет многосторонних духовных потребностей человека.
Одна из ультрасовременных тенденций — совмещение бионического дизайна здания и высокотехнологичной системы интеллектуального управления им — пришла из Японии, которая, с одной стороны, сохранила в жилищном строительстве тысячелетние традиции простоты и близости к природе, а с другой, достигла высочайшего уровня использования в быту высоких технологий. Главная изюминка бионического интеллектуального дома в том, чтобы обилие техники не вызывало у человека ощущения зависимости от машин, а, наоборот, подчеркивало и усиливало состояние покоя и гармонии с природой.
Подобный проект бионической виллы с интеллектуальной компьютерной начинкой (его автор — немецкий архитектор Хади Тегерани) рассматривается в числе вариантов домов, предлагаемых для строительства в подмосковном коттеджном поселке "Резиденции Бенилюкс". Сверху дом напоминает растекшуюся каплю смолы, а за счет полностью стеклянных стен практически растворяется в природном окружении.
И все-таки реализованных проектов бионических частных домов в Подмосковье пока единицы. Дело в том, что круг людей, которым интересны подобные объекты, то есть людей, предпочитающих новаторский дизайн и ратующих за экологию, достаточно узок. В то же время, вспоминая подмосковную застройку десятилетней давности, когда, казалось, ничто не предвещало сегодняшней популярности органической архитектуры в духе Ф. Л. Райта, нельзя с уверенностью сказать, как изменятся вкусы потребителя еще через десяток лет.
От яйца
Суть бионического направления в архитектуре, которое специалисты считают очень перспективным, в двух словах можно сформулировать как уподобление природе. Проще говоря, не надо искать сложных решений и заново изобретать велосипед, когда все уже найдено и придумано до нас.
Конечно, идея "подсмотреть у природы" отнюдь не нова. Достаточно вспомнить великого Леонардо да Винчи с его моделью летательного аппарата, основанного на аэродинамических свойствах птичьего крыла.
Другой итальянец — зодчий эпохи Возрождения Филиппо Брунеллески — при создании купола Флорентийского собора использовал законы геометрии скорлупы яйца, которые и определили красоту и тектонику его механической конструкции. Кстати, подобный прием был использован при проектировании Московского планетария.
Еще один пример классической архитектуры, который мы, пользуясь современной терминологией, отнесли бы к бионической,— легендарная Пизанская башня. Архитектор XII века воплотил в ней принцип строения позвоночника. И идея полностью себя оправдала: кладка до сих пор не треснула, хотя отклонение от вертикали составляет уже 4,3 м.