рассказывает Татьяна Маркина
Галерея "Дом Нащокина" не в первый раз обращается к творчеству одного из известнейших мастеров московского андерграунда. Картины Анатолия Зверева (1931-1986) — вообще обязательная часть любой сборной выставки нон-конформистов. Но "Дом Нащокина" показывает исключительно его портреты.
С одной стороны, такой выбор кажется очевидным — портреты, особенно женские, и есть главная часть творчества художника. Главная и качественно, и количественно — Анатолий Зверев любил писать портреты, они ему невероятно удавались, сделал он их тысячи. С другой стороны, даже очевидно лидирующий жанр у художника можно представить по-разному: организаторы, собрав около 100 живописных и графических работ из частных коллекций, постарались проиллюстрировать ими всю странную судьбу Анатолия Зверева, все взлеты и падения его дара.
Анатолий Зверев был из породы юродствующих гениев. Всегда нечесаный и часто бородатый, одетый в какие-то обноски (изгнан из Художественного училища имени 1905 года "из-за внешнего вида"), он главным своим учителем почитал Леонардо да Винчи. "Когда читал трактаты оного, — писал Анатолий Зверев в автобиографии, — был поражен одинаковости мыслей наших". Во время Международного фестиваля молодежи и студентов в Москве в 1957 году, председатель жюри художественного конкурса, знаменитый мексиканец Сикейрос, присудил работе Зверева золотую медаль. Дело замяли — негоже было вручать главную награду маргиналу-недоучке, который зарабатывал тем, что красил в парках заборы.
Конец 1950-х - 1960-е — были расцветом таланта Анатолия Зверева. В это время его "открыл" Георгий Костаки, и вскоре вся культурная Москва мечтала о том, чтобы иметь у себя портрет работы Зверева. Он делал их очень быстро, иногда в две-три краски, во время сеанса шутил и безобразничал. Мог рисовать прямо тюбиком с краской, мазать по холсту огрызком яблока или окурком, корябать его ногтями. Получалось все равно виртуозно. Художник мог работать днем и ночью, красками и тушью. "Художники такого масштаба рождаются раз в столетие", — написал о молодом Звереве старик Роберт Фальк. Однако этот фонтан яркой, экспрессионистической живописи в 1970-х начал иссякать — Анатолий Зверев продолжал писать множество портретов, часто за бутылку водки, но прежнего блеска в них уже было мало. Фирменные черты, которые Анатолий Зверев придавал своим женским моделям,— наклон головы и большие глаза, локоны и длинные ресницы — превратились в штамп. Правда, это касается работ, сделанных за плату. Были еще по-прежнему яркие автопортреты, портреты друзей — например художника Владимира Немухина, или близких людей — Оксаны Асеевой (которая пыталась поддерживать бомжеватого гения).
Можно придираться к неровному качеству работ Анатолия Зверева, но нельзя не отменить тот факт, что именно они стали для русского искусства воплощением полной художественной свободы. А миф о презирающем любые рамки художнике уже ничем не развенчать.
С 5 сентября до 21 октября