Приглашает Сергей Ходнев
Есть некоторая культурная странность в том, что эту оперу мы называем именно "Лючия ди Ламмермур". Будто заглавный персонаж — какая-нибудь итальянская аристократка, правда почему-то с необычно для такого случая звучащим фамильным прозванием. В литературном первоисточнике, разумеется, несчастную героиню зовут Люси, она — уроженка Ламмермурских гор, что в Шотландии; в той же Шотландии конца XVI века, изнуряемой междоусобной враждой аристократических кланов, и происходят интересующие нас события. Впрочем, за обстоятельным изложением что мелодраматических перипетий, что исторического бэкграунда читателю лучше обратиться к пресловутому первоисточнику — то есть, конечно же, роману Вальтер Скотта "Ламмермурская невеста". Сальваторе Каммарано, создавший либретто "Лючии" для Гаэтано Доницетти, вальтерскоттов сюжет не то чтобы покалечил, а скорее сильно укрупнил, придав ему совсем уж душераздирающую заостренность. И отнюдь не от недостатка почтения к великому британскому романисту — романы последнего как раз о ту пору (в 1830-е) были всесветными бестселлерами, да и на оперных подмостках их герои оказывались более-менее регулярно (достаточно вспомнить "Деву озера" Россини или "Пуритан" Беллини — и это примеры отнюдь не уникальные).
Все дело в том, что в эпоху бельканто (сверкающей вершиной которого "Лючия ди Ламмермур" традиционно числится) происходило в каком-то смысле то же, что и в мире "серьезной оперы" XVIII века. Для по-настоящему "прекрасного пения" ("bel canto"), мол, жизненно необходимы величавые характеры, большие страсти, раздирательные конфликты. Не беда, что в либретто — не потешная условность поющих Ахиллесов и Фемистоклюсов, а добросовестный и аккуратный историзм. Не беда, что у той же "Лючии ди Ламмермур" не сюжетная канва, а тридцать три несчастья: злобные родичи сначала жестоко понуждают Лючию к браку по расчету, потом коварно обманывают ее возлюбленного (и своего кровного врага) Эдгара, потом Лючия прежалостно сходит с ума и закалывает немилого жениха, потом она гибнет сама, и, наконец, безутешный Эдгар закалывается. Все эти страсти-мордасти обрисованы какой-то сияющей музыкой, в которой первостепенна не драма, а мелодическая красота (порой даже красивость); оркестр подчеркнуто ясен, каватины и арии нежны и лиричны, а сложнейших колоратур одна фееричнее другой в опере и не счесть.
Наверно, для "Лючии ди Ламмермур" в силу всего вышесказанного формат концертного исполнения изначально подходит особенно удачным образом. Но особенно драгоценно то, что, следуя установившемуся в последнее время стандарту, организаторы собрали для исполнения шедевра Доницетти настоящую dream team, "команду мечты". Лючию споет американская дива Лора Клейкомб, чей концерт с Теодором Курентзисом стал одним из ярчайших событий последних московских сезонов. Эдгара — мальтиец Джозеф Каллейя, эксклюзивный артист компании Decca, частый сценический партнер Анны Нетребко и вообще один из лучших лирических теноров последнего поколения. Главного злодея Генриха (Энрико) — звездный мариинский баритон Василий Герелло. При всем том, пожалуй, один из особенно интригующих моментов — участие Российского национального оркестра: в оперных проектах такого уровня оркестр (которым в данном случае управлять будет американский маэстро Патрик Саммерс) доселе не отмечался.
Большой зал консерватории, 29 января (19.00)