Много лет играя в гольф, не перестаю удивляться, когда вполне серьезные и респектабельные люди задают вопрос: "А нужен ли гольф России?" На такой вопрос очень легко ответить, если у собеседника есть в запасе хотя бы полчаса времени. Но большинство хочет получить ответ короткий, но при этом убедительный.
В конце концов, я решил, что когда на ответ есть полминуты, то лучше всего по примеру одесситов отвечать вопросом на вопрос: а как вы думаете, во всем остальном мире живут другие люди? Ведь если гольф развивается сегодня повсюду такими неимоверными темпами, то, наверное, этому должна быть какая-то причина?
Именно так — по всему миру, а отнюдь не только в традиционно гольфовых Британии или США, как до сих пор представляется некоторым не слишком осведомленным россиянам.
Откуда взялись, например, почти 500 полей в Швеции — стране с не менее суровым климатом, чем та же Россия, и населением меньше, чем у Москвы с областью?
Зачем открыли гольф-клубы (и собираются строить еще) в таких странах, как Куба, Монголия и даже, представьте себе, Северная Корея? Я уж не говорю о странах, делающих основную ставку на развитие туризма: тот же Египет давно понял, что даже пирамид с фараонами недостаточно, чтобы привлечь в страну любителей экзотики,— и строит, строит для них новые поля. Кстати, для справки: годовой оборот гольф-туризма в мире приближается к $30 млрд. А вот еще вопрос: почему сегодня вкладывают огромные деньги в производство инвентаря для гольфа не только лидеры спортивной индустрии вроде Adidas, Reebok или Nike, но и такие промышленные гиганты, как Yamaha и Bridgestone?
И если гольф — игра непопулярная и незрелищная (как по традиции кажется многим в нашей стране), то почему год за годом в мировом рейтинге заработков звезд спорта уверенно лидирует именно гольфист Тайгер Вудс, опережая лидеров "Формулы-1", бокса, футбола и тенниса? Что так привлекает в гольф крупные мировые компании в качестве спонсоров? Сегодня $1 млн за победу уже предлагают рядовые гольф-турниры, а общая сумма призовых в крупнейших соревнованиях достигает $10 млн.
А вот еще один интересный факт для размышления. В корпоративной Америке появилось негласное правило, которое быстро переняли все цивилизованные государства: если ты хочешь преуспеть в бизнесе, то должен играть в гольф. Считается, что девять крупных контрактов из десяти заключается не в кабинетах, а во время игры в гольф.
Вообще, статистика вещь упрямая, общими философскими рассуждениями ее подменить сложно: уже 4 млн американцев имеют дома, расположенные вблизи от гольф-клубов (причем число это непрерывно растет), и такие дома в среднем на треть дороже, чем стоящие в обычных дорогих пригородах. Кстати, такая тенденция появляется и у нас в России. Все это происходит естественным путем, можно сказать, "по зову сердца". Почему же?
В мире есть гольф-клубы (и немало), где вступительный взнос превышает $1 млн, а ждать своей очереди на вступление приходится до десяти лет (и никаких гарантий, что примут). Что заставляет людей так стремиться туда? И как это совмещается с тем, что в той же Америке играет в гольф 26 млн человек и каждый из них находит себе поле по карману?
Размеров этой колонки мне не хватает, чтобы даже обозначить все вопросы на вопрос "А нужен ли гольф России?" — об ответах и говорить не приходится, хотя, я уверен, многие читатели сами нашли правильные ответы на них.
Собственно, Ассоциация гольфа России на протяжении последних трех лет всячески старалась помочь вам, дорогие читатели, найти ответы на многие из поставленных здесь и не обозначенных вопросов. Пока именно это составляет едва ли не главную задачу в нашей деятельности — познакомить страну с гольфом и подружить российский гольф с экономикой.
Надеюсь, что эта статья немного приблизила нас к ее решению.
Константин Кожевников, президент Ассоциации гольфа России