дело о теракте в Беслане
Сегодня в Верховном суде Северной Осетии начнется оглашение приговора Нурпаше Кулаеву, участвовавшему в захвате бесланской школы #1. Адвокат потерпевших СОСЛАН КОЧИЕВ заявил корреспонденту Ъ ОЛЬГЕ Ъ-АЛЛЕНОВОЙ, что этот процесс выявил серьезные недостатки в расследовании самого теракта в Беслане. И если среди виновных не окажется высокопоставленных чиновников, у потерпевших будут все основания обратиться в Европейский суд по правам человека.
— Как вы оцениваете ход судебного процесса?
— Сама процедура прохождения уголовного дела (через суд.—Ъ) была нормальной. В самом начале мы заявили, что не согласны с выделением дела Кулаева в отдельное производство. Мы считали, что сначала должно быть полностью расследовано основное дело о захвате заложников в школе #1. Но прокуратура пошла по иному пути. Тогда мы попытались использовать дело Кулаева не только для того, чтобы доказывать его вину, но и чтобы выяснить факты, не выясненные при предварительном следствии. Мы хотели добиться большей информации по основному делу, потому что другой возможности по российскому законодательству у нас нет. Благодаря этому судебному процессу была сделана копия с основного дела и мы имели возможность с ним ознакомиться. Если бы не дело Кулаева, мы этих документов так и не увидели бы. Ведь следствие по основному делу не окончено до сих пор.
— То есть вы решили допросить на процессе всех свидетелей, потому что боитесь, что следствие по основному делу будет сильно затянуто?
— Конечно, такие опасения есть и у меня, и у большей части потерпевших.
— Суд не удовлетворил ряд ходатайств о вызове свидетелей. Можно считать это объективным решением?
— Да, суд не удовлетворил ходатайства о вызове в качестве свидетелей Патрушева, Нургалиева (директора ФСБ Николая Патрушева и главы МВД Рашида Нургалиева.— Ъ) и так далее. Но мне трудно комментировать решение суда.
— Также не пришел Руслан Аушев, хотя он вроде был готов, но вы не настояли.
— Аушев, действительно, изъявил согласие явиться, но процесс подходил к концу. Давление со стороны общественности было уже настолько сильным, что было физически тяжело,— все говорили, что матери затягивают процесс. Суд решил, что уже не стоит продолжать допросы. Хотя меня это удивляет: говорят, что матери процесс затягивают, а того, что следствие по основному делу длится уже второй год, никто не замечает.
— Вы говорили, что в ходе следствия по основному делу допущено множество нарушений. Что вы имели в виду?
— Да там если любой студент посмотрит материалы дела, сразу сделает вывод, что следствие вели двоечники с третьего "Б". Юридически неправильно составленные документы, абсурдные постановления, выводы. Мы, к примеру, просили, чтобы возбудили уголовное дело в отношении пожарных. Что сделала прокуратура? Допросили самих пожарных, пожарные сказали: "Мы не виноваты". Больше они ничего не исследовали и в возбуждении дела отказали. То же самое было в отношении военнослужащих. А тем временем свидетельские показания говорят о том, что пожарные не работали из-за отсутствия воды, а военные стреляли по школе в светлое время суток. Но следствие свидетелей об этом даже не спрашивало. Если взять протоколы допроса потерпевших и свидетелей, просто поражаешься. "Что у вас болит? Где вы были в момент захвата?" — и все! Только в суде эти люди стали говорить.
Поэтому мы ходатайствовали о том, чтобы все протоколы допросов свидетелей и потерпевших, составленные во время суда, были приобщены к основному уголовному делу. И суд удовлетворил наше ходатайство. Это большая победа. Теперь в основном деле, где эти показания отсутствовали, они есть. То есть мы сделали то, чего следователи не сделали на протяжении двух лет. И если они завтра вынесут решение, что в этом деле никто и ни в чем не виноват, что вполне ожидаемо, потому что многие высокопоставленные чиновники не хотят попасть под уголовное преследование, у нас будет обоснование для обжалования в судах различных инстанций. Мы сможем дойти до Европейского суда.
— Ситуационная экспертиза, проведенная в начале следственных мероприятий, заключила, что оперативный штаб действовал правильно. Насколько мне известно, вы собираетесь обжаловать результаты этой экспертизы?
— По этой экспертизе вообще можно диссертацию писать. Законом определен перечень экспертиз, которые проводятся в тех или иных ситуациях. Ситуационная экспертиза в российском законодательстве вообще не прописана. Это, можете считать,— ноу-хау Шепеля (замгенпрокурора России Николай Шепель.— Ъ). Они собрали юристов, какого-то кандидата-железнодорожника и спрашивают у них, правильно ли оперативный штаб действовал в той ситуации. Эксперты пишут, что правильно. Но ведь они в самом начале делают выводы, которые должно сделать следствие по окончании следственных мероприятий! Мало того что это незаконная экспертиза, так они еще этой экспертизой подменили следствие, чтобы заранее оправдать оперативный штаб.
Есть еще одна интересная деталь. В качестве членов оперативного штаба экспертам был представлен целый ряд лиц: Дзасохов (бывший глава Северной Осетии Александр Дзасохов.— Ъ), Андреев (бывший руководитель УФСБ республики Валерий Андреев.— Ъ), Дзантиев (экс-глава МВД Северной Осетии Казбек Дзантиев.— Ъ) и так далее. Но в суде эти люди отказывались от того, что являлись членами оперативного штаба, они говорили, что вообще не знают, где он был! И при этом проводится ситуационная экспертиза, которая утверждает, что они хорошо работали и были правы в своих действиях. То есть происходят подтасовки фактов. В результате мы так и не знаем, кто на самом деле руководил штабом и отдавал приказы.
Пожарные во время допроса сами написали: они не приступили к тушению раньше, потому что не было приказа, не было воды, не было экипировки. Извините, а что три дня там делали в этом оперативном штабе? Почему за три дня не подготовили пожарных?
— После приезда замгенпрокурора Колесникова какие-то изменения произошли?
— Когда он приехал, говорили, что следствие идет плохо. Многие свидетели на тот момент так и не были допрошены. Прислали Колесникова, он с ходу провел два следственных эксперимента, их пропиарили на всю страну, потом демонстративно допросили Дудиеву (руководитель комитета "Матери Беслана" Сусанна Дудиева.— Ъ) и еще нескольких лидеров комитета матерей, и дальше дело не пошло. Потому что достоверные свидетельские показания не нужны. Следствие властям невыгодно.