Было бы сесть предложено

25 апреля президент России Владимир Путин приехал на состоявшийся наконец XXXIII съезд Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) и выслушал, утверждает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, всех и особенно уральского делегата Игоря Мешкова. Были неожиданности. Но и не были тоже.

Это был длинный день для всех предпринимателей и особенно для Александра Шохина, главы РСПП.

Он ведь в самом начале заседания в Доме музыки предупредил коллег, открыв съезд:

— По сложившейся традиции останусь на трибуне.

Традицию эту он заранее сложил сам. Ей теперь и следовал.

Слава богу, акустика в Светлановском зале не оставляла желать лучшего. Было слышно каждое слово, и было бы слышно даже без микрофона. Александр Шохин солировал. Это было лучшее, что можно себе представить. Это была гарантия, что хоть скучно не будет.

Хотя сначала, когда в полутьме зала и сцены начали один за другим выступать члены правительства, так не показалось. Министр экономического развития Максим Решетников, вице-премьер Татьяна Голикова, министр труда и социальной защиты Антон Котяков (и особенно Антон Котяков…).

Впрочем, те, кто не мог, даже если хотел, погрузиться в смысл их получасовых монологов, мог сосредоточиться на созерцании непосредственно Александра Шохина. На сцене у него было много дел. Он, заметьте, ни разу не присел. То есть он ходил от микрофона к пустующим креслам и обратно, доставал стоявший возле одного из этих кресел портфельчик типа сумочки, что-то искал в нем и то не находил, а то, наоборот, с облегчением и искренней радостью доставал, например, наушники и потом долго и с удовольствием оборудовал свое рабочее место в виде стойки с микрофоном: там уже был и ipad, и какие-то бумаги, и сам Александр Шохин. Очевидно, что глава РСПП вышел на сцену надолго. Кто же знал, что насовсем.

Тем временем здесь для начала подписывалось соглашение между профсоюзами, работодателями и правительством. Глава Федерации независимых профсоюзов России Михаил Шмаков долго объяснял, что труд — ключевой ресурс экономики и что единственным легитимным представителем работодателей, с кем ФНПР готова иметь дело, является РСПП. Он говорил это и раньше не один раз, и не два, и последний раз совсем недавно, на своем, собственно говоря, съезде в Колонном зале Дома союзов, но хотелось же подчеркнуть.

— Может, на этой оптимистичной ноте, что всем надо вступать в РСПП, мы и завершим?! — интересовался у него Александр Шохин, вдруг обративший внимание, кажется, на то, что на сцене есть еще кто-то, кроме него.

Но на самом деле никто тут никуда не торопился, и сам Александр Шохин тоже, а уж Михаил Шмаков тем более. Через несколько минут, только покинув сцену, он снова вышел на нее в составе вручателей премии «Лидеры ответственного бизнеса» и рассказывал уже о том, что он все-таки сторонник презумпции добропорядочности бизнеса. И всем было понятно, что это аванс бизнесу с его стороны, может, даже и не до конца заслуженный. Но виделась здесь и надежда на ответную любезность: не суди работников, да не судим будешь.

Уже был и перерыв, в течение которого, как мне казалось, Александр Шохин тоже не уходил со сцены, ибо когда я уходил из зала, он на ней еще оставался, а когда вернулся, он на ней уже был.

И следовало в который раз отдать ему должное. Он ни разу даже не присел в белейшее кресло. Он стоял на сцене уже несколько часов.

В перерыве в фойе Светлановского зала можно было увидеть людей, которых назвать заслуженными — значит никак не назвать. Например, запросто ходил по буфету, не привлекая к себе никакого внимания, тянулся к картонному стаканчику с кофе Владимир Евтушенков, член бюро РСПП, который ходит на эти съезды с момента основания РСПП (а если разбираться, как основали, так окажется, что он и основал). Таких исторических персонажей тут, похоже, больше и не было. Мог прийти в Дом музыки, например, Владимир Потанин — да не пришел же. Впрочем, был Алексей Мордашов — и получил премию в свои руки.

Премию эту вручали как-то вдруг, словно решили сделать это накануне ночью, разбудили ведущего Эрнеста Мацкявичюса и успели обзвонить тех, кто мучился бессонницей последние пару лет. Кто первый отозвался, тому и дали премию первой степени. Иначе отчего бы компания «Фосагро», например, получила премию первой степени, а, например, «РусГидро» — второй? Одна компания, видимо, более ответственная, другая — менее. А может, так и есть. Но тогда это не премия, а наказание какое-то, выговор, что ли, тем, кто ниже самого верха.

Так или иначе, а только с самого начала все смешалось. Нарядные девушки передали диплом и символическую инсталляцию сразу в руки гендиректору «Фосагро» Михаилу Рыбникову, у которого опытный Михаил Шмаков прямо на сцене все это отобрал и тут же, уже несравненно торжественней, вручил снова.

В видеопрезентации победивших компаний начинали зажевываться слова и изображение, и Эрнесту Мацкявичюсу, который вдруг принимался говорить одновременно с диктором презентации (глушили тогда диктора, в чем усматривалось очевидное уважение к Эрнесту Мацкявичюсу), приходилось настаивать, что «это была хакерская атака, которую мы успели отбить».

Но это все были, конечно, трогательные огрехи. В конце концов, премия вручалась в первый раз. И главное теперь, чтобы не в последний. Просто очень хочется увидеть Эрнеста Мацкявичюса снова.

Александр Шохин в это время уже увлеченно говорил о чем-то с кем-то по телефону прямо на сцене (он же обещал людям, что не уйдет). Но надо отдать должное профессионалу: когда ведущий решился отвлечь его и попросить сказать несколько прощальных слов лауреатам, Александр Шохин, который явно понятия не имел, о чем тут у них шла речь до этого, как ни в чем не бывало быстро подошел к микрофону и ярко и убедительно произнес все, что от него так хотели услышать.

При этом мне казалось, сам глава РСПП заслуживает отдельной премии, и самой веской: «Пять часов на сцене стоя» (примерно столько уже продолжалось мероприятие). Он ведь, надо признать, и в самом деле до сих пор ни разу не присел.

После вручения премий продолжились выступления высших чиновников, и я уже слышал, как в полутьме зала глава Федеральной налоговой службы Даниил Егоров признается:

— Претензий к нам еще много!

Слышать это было без преувеличения радостно. Ведь я думал, что только у них к нам.

Но нет.

— Будем работать над визуализацией личных кабинетов! — заверил Даниил Егоров.

Владимир Путин приехал только часа через полтора. И следующие два с половиной часа мероприятие лишь набирало силу.

Он выступил, стоя у микрофона, но произвело впечатление не это. Поразило то, что Александр Шохин сел.

Более того, в следующие два с половиной часа он не встал больше ни разу.

Про налоговую систему господин Путин между тем высказался подробней, чем Даниил Егоров.

— Обновленные налоговые условия нужно зафиксировать на длительный срок,— предупредил он.

Надо сказать, что он обращался к людям, которые лично потерпят от новообразований. Платить они будут больше, а кто-то — критически больше. То есть это были заранее пострадавшие.

Впрочем, они так не выглядели. Речь президента прерывалась их аплодисментами.

— Модернизация фискальной системы должна обеспечить более справедливое распределение налоговой нагрузки,— говорил он,— при этом стимулировать бизнес, который развивается, инвестирует, в том числе в инфраструктуру, в социальные, кадровые проекты. Словом, надо обеспечить стабильные и предсказуемые условия для надежной, уверенной работы бизнеса. Мы с Александром Николаевичем (господином Шохиным.— А. К.), да и со многими здесь присутствующими многократно в последнее время возвращались к обсуждению именно этого ключевого вопроса!

Между тем президент заверил, что не будет пересмотра итогов приватизации, а то, что сейчас происходит, только кажется им всем (да и ему тоже):

— Хочу остановиться на очень чувствительном вопросе. Поднимал его и в марте, на коллегии Генеральной прокуратуры. В последнее время правоохранительные органы возбудили ряд дел по возврату в государственную собственность некоторых активов. Хотел бы подчеркнуть: речь идет не о пересмотре приватизации, а о случаях, когда действия или бездействие собственников предприятий, имущественных комплексов наносят прямой ущерб безопасности страны и национальным интересам.

Просто нужно учиться отделять зерна от плевел. И не путать одно с другим.

— Хочу еще раз обратить внимание и коллег в этом зале, и в правоохранительных органах: изъятие бизнеса оправданно только в той ситуации, о которой было только что мною сказано,— повторил президент, который и сам, возможно, беспокоился, что в правоохранительных органах его могут неверно понять.

Он углубился в частности, которые на самом деле частностями, конечно, не являлись:

— И добавлю: для объяснения претензий собственникам недопустимы никакие формальные поводы и зацепки, например, если актив был приватизирован в начале 1990-х годов по согласованию только с регионом, без участия федерального центра. Федеральное правительство в то время само упустило из внимания эти сделки. Сейчас не буду говорить, сознательно это было сделано или нет, неважно. Но факт остается фактом: правительство не проконтролировало, не сделало то, что должно было сделать в соответствии с тогдашней нормативной базой, а значит, претензии к нынешним собственникам активов неуместны.

— Владимир Владимирович, ваш протокол сказал, что я должен с места выступать,— не очень уверенно произнес Александр Шохин,— хотя я все время прорываюсь к трибуне!

— Пожалуйста! Вы здесь хозяин,— разрешал Владимир Путин.

Он и правда выступал как хозяин. Другого такого у РСПП нет больше и, рискну предположить, никогда не будет. С другой стороны, он, слава богу, никуда и не уходит. В том числе и с этой сцены.

Александр Шохин рассказывал, что был удивлен, когда не услышал из зала бурных аплодисментов, переходящих в овации, «потому что сегодня вы, Владимир Владимирович, сформулировали очень четко (видимо, не как обычно.— А. К.)».

— Мы действительно задавали вам вопросы, когда встречались в середине ноября (президент принимал в Кремле глав больших компаний.— А. К.), о том, что действительно нужна презумпция добросовестности приобретателей собственности (Михаил Шмаков должен был кивнуть.— А. К.). И если ответственность за те или иные, скажем, неточные решения несет региональная, федеральная власть, то это не должно снимать с повестки дня этот принцип добросовестности и презумпции добросовестности бизнеса.

— Александр Николаевич,— перебил господин Шохина президент,— могу сказать, почему аплодисментов не было! Потому что действия правоохранительных органов, несмотря на наши разговоры, продолжаются. Вот и аплодисментов нет!

Смысл слов президента прояснился не сразу. Но он продолжил:

— Я надеюсь, что мы действительно выработаем тот подход, о котором я сейчас сказал, и нормализуем эту ситуацию.

То есть его это скорее не устраивает, чем устраивает.

— Вроде бы даже сегодня зафиксировано было, что будет публичное обсуждение на площадке Государственной думы,— произнес глава РСПП.— Надеемся, и правительство эти публичные площадки задействует, потому что мы не доктринеры, не говорим о том, что нельзя ничего менять в налоговой системе — и таким образом стабильность.

То есть Александр Шохин, надо в очередной раз отдать ему должное, своих не бросал и боролся за них, а значит, и за себя:

— Нам нужна больше предсказуемость, и мы исходим из того, что справедливая система налогообложения, о которой вы говорили в послании, включает в себя в том числе и такой принцип: кто больше инвестирует, тому больше соответствующих льгот, тот имеет право на инвестиционные налоговые вычеты и так далее. Надо этот баланс, безусловно, найти и поощрять реальных инвесторов!

Но это было все-таки не про повышение НДФЛ для всех без исключения сидящих в зале. А хотелось и про это.

— Мы действительно повысили привлекательность российской юрисдикции, фактически завершили процесс перевода компаний из офшоров в российскую юрисдикцию — завершилась так называемая редомициляция,— рассказывал Александр Шохин.— Слово мудреное, но процессы понятные всем.

— Большая часть бизнеса активно переводит свои активы! — до этого поощрительно говорил со сцены немудреными словами заместитель председателя Совета федерации Николай Журавлев.

Один за другим выступали члены комитетов и правления РСПП с анализом, с предложениями по отведенным им отраслям народного хозяйства, потом образовался на первый взгляд открытый микрофон, к которому одной из первых подошла Евгения Шохина, предупредившая, что она — «мама четырех детей… ой, внуков Александра Николаевича (господина Шохина, главы бюро РСПП.— А. К.)». Впрочем, Владимир Путин, кажется, не слышал ее: ему что-то в это время на сцене не менее увлеченно рассказывал дед этих внуков.

Делегаты интересовались судьбой инженеров, квантовых технологий, наружной рекламы («Если вы сочтете возможным, через несколько минут мы вам продемонстрируем, как это выглядит»… И господина Путина выводили на улицы Москвы из Дома музыки), рыболовли как таковой, а также льготами по очистке воды, и опять льготами по очистке воды…

Мучительно, до изнеможения долог и апокалиптически зануден был к исходу второго часа разговора Сергей Воронков, президент Российского союза выставок и ярмарок. Уж и хлопали ему, и начинали гудеть, и на ухо шептали, а только начал он с благодарностей, перешел к особым благодарностям, затем к персональным благодарностям, причем все они были адресованы разным людям, а не президенту России, к которому обращался на первый взгляд Сергей Воронков, и закончил он, когда посчитал нужным, то есть через четверть часа, не меньше, а скорее всего больше.

Стало тоскливо в этом полутемном зале. Очень захотелось домой.

Но тут, слава богу, все изменилось до полной неузнаваемости.

— Разрешите, коллеги, от вашего имени поблагодарить Владимира Владимировича…— вступил было наконец Александр Шохин с намерением закончить, но был прерван.

— Есть еще один…— промолвил Владимир Путин.

— Они не закончатся,— тревожно предупредил Александр Шохин.

Он-то думал о том, что каждый следующий выступающий отнимает время у членов бюро РСПП, для которых была намечена отдельная, закрытая встреча с президентом.

— Не закончатся, и хорошо,— кивнул господин Путин.

— Я с оборонно-промышленного комплекса,— предупредил Игорь Мешков, директор по особым поручениям Уралвагонзавода, который год назад на таком же мероприятии уже произвел сильное впечатление на собравшихся своими внешними и внутренними данными (прежде всего актерскими).— Я хотел бы сказать про надежность людей. Главная характеристика — умение держать слово. В прошлом году мы с вами по ЕГЭ проговорили, да?.. И вот такие, житейские вещи скажу… Но вы людям реально помогли… Объясню почему…

Речь, видимо, шла о появившейся возможности пересдать экзамен по ЕГЭ. Игорь Мешков сейчас демонстративно приписывал заслугу себе, но у этой победы как минимум несколько соавторов, и тема поднималась не на одной встрече с президентом. Но разве это важно было сейчас?

— По ЕГЭ поставим точку жирную сегодня,— пообещал Игорь Мешков под хохот зала, который, как оказалось, совсем еще не выдохся.— Я сейчас все объясню. Основная проблема была в том, что не было возможности по-человечески пересдать, да? Год ждут, на следующий год пересдают. Но у нас же есть идеолог, да, помощник президента (Андрей Фурсенко.— А. К.). Я вник в этот вопрос! Проработал этот вопрос!..

Игорь Мешков говорил вроде вяло, словно был в каком-то тумане, и говорил так, что непонятно, к чему он все-таки клонит, на кого обрушит свой народный уралвагонзаводный гнев. Или сменит его на милость? Но ведь говорил до конца каждую фразу и начинал новую, и смысл рано или поздно проявлялся.

— Ну на самом деле это большой социальный лифт! — сформулировал Игорь Мешков.— Очень большой.

Он, видимо, имел в виду саму систему ЕГЭ.

— Да! — горячо согласился президент, который тоже, видимо, до конца не понимал, какой силы вывода ждать от Игоря Мешкова.

— И даже сейчас вопросов с общежитиями нет. Простые люди приезжают, и вопросов с общежитиями нет! Поэтому мы давайте с ЕГЭ точку поставим, жирную-жирную, да? У нас министры приходят и уходят, а Фурсенко будет всегда! — под оглушительные аплодисменты продолжил Игорь Мешков.— Я просто вник!

Ибо это опять было неожиданно.

Плюс все тут, получилось, категорически за Андрея Фурсенко. Крупный бизнес за него горой.

— Кого на этот раз награждать будем? — переспрашивал Александр Шохин.— В прошлый раз гендиректор «Магнитки» благодаря вам получил награду.

— Александр Николаевич, вы сами меня заводите,— честно предупредил Игорь Мешков, потупив глаза.— Я вот Челябинское автомобильное училище закончил, работал помощником ректора Челябинского университета, Новосибирское ФСБ закончил…

— Смотрите, как у нас много общего! — воскликнул Владимир Путин.— Я тоже был помощником ректора, только Ленинградского университета…

— Да,— удовлетворенно подтверждал Игорь Мешков,— да!..

— И тоже учился в специальных учебных заведениях по линии службы безопасности…— Владимир Путин сказал то, про что, кажется, даже не хотел говорить, когда начинал.

То есть все и так понятно, но он не называл до сих пор вещи своими именами и сейчас в последнее мгновение все-таки тоже перешел на общие формулировки.

— Я, знаете, про надежность хотел сказать… Вот мы с Виктор Филиппычем (господином Рашниковым — председателем совета директоров Магнитогорского металлургического комбината.— А. К.) в Магнитогорске сидели… Да, Виктор Филиппыч?..

— Виктор Филиппыч,— обратился Владимир Путин к председателю совета директоров Магнитогорского металлургического комбината.— Поздравляю вас с победой «Магнитки»!

Накануне хоккеисты Магнитогорска взяли Кубок Гагарина, разгромив в финальной серии ярославский «Локомотив».

— Вчера хотел вам позвонить… Но вы были так заняты. Никак было вам не дозвониться… Видимо…— господин Путин характерно щелкнул по горлу пальцем.— Отмечали с командой победу!

— Я про надежность хотел сказать… У нас есть надежный партнер… Вы с этим руководителем называете друг друга друзьями. Он для нас сейчас очень ключевой. Я про Си Цзиньпина ( председатель КНР.— А. К.) говорю!

Игоря Мешкова качнуло в другую реальность.

— Вы свое день рожденья с ним встречали, да? — продолжал он.— Он настоящий ваш друг, да? Он в МГИМО выступал, а я советником у Юрия Викторовича (господина Ушакова, помощника президента России.— А. К.) подрабатываю…

— На общественных началах? — уточнял господин Путин, которому, видимо, как и всем, хотелось развеяться.

— Юрий Викторович платить не будет. Там только общественные,— помрачнел Игорь Мешков.— И я его лекцию слушал очень внимательно. И я даже не знал, что у Си Цзиньпина есть любимая книга и любимый автор. Эта книга называется «Что делать?» Чернышевского. И он описывал, как главный герой спал на холоде, на гвоздях… Что я сделал? Пока съезд РСПП переносился, переносился, я нашел книгу Чернышевского «Что делать?». Долго-долго искал, потом расскажу (очевидно, что на следующем съезде.— А. К.). Печать стоит, как книга зашла в библиотеку. 15 июня. А книга 1953 года. Это день и год рождения Си Цзиньпина. И если вдруг…

— А вы же в Китай собирались? — обратился Александр Шохин к президенту.

— Я Дмитрию Сергеичу (господину Пескову.— А. К.) передам книгу, ладно? Китай — это сейчас ключевое! — завершал все же Игорь Мешков.— Спасибо!

— Планируется визит,— подтвердил президент,— в мае. Я обязательно возьму с собой и, если это так, передам книгу. Он крепкий руководитель и мужчина настоящий. Да-да-да. С удовольствием отдам ему.

Красиво у них получилось.

— Если мы сейчас не завершим эту часть, то члены бюро РСПП меня могут сместить к следующему съезду,— предположил Александр Шохин, а только выступила еще делегатка, которая предложила президенту пообедать с дамами из ее общественной организации на ПМЭФ-2024.

Невероятно, но это был завершающий вопрос.

Андрей Колесников