Плесните плутовства

В прокате — фильм одного из лучших европейских режиссеров германотурка Фатиха Акина «Золото Рейна» (Rheingold). Авторизованное жизнеописание Гивара Хаджаби, известного как гангста-рэпер Ксатар (что по-курдски значит «опасный»), покорило своей жанровой свободой Михаила Трофименкова, несмотря на его безразличие к рэпу и отвращение к уличной шпане.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Фатих Акин начиная с фильма «Быстро и без боли» (1998) живописует иммигрантскую диаспору Германии, где представители таких, казалось бы, органически враждебных общин, как греки, турки, сербы, курды, сплавляются в единую и, да, более или менее криминальную нацию отверженных. Акин словно пожимает плечами: так получилось, сука-жизнь, что поделаешь. Но это «пожимание плечами» всегда безукоризненно оформлено эстетически. Акин мастерски использует все возможные эмоциональные регистры, переходя от трагизма к ироничности, от отчаяния к бурлеску. И еще искренне презирает свою приемную родину Германию: это презрение к стране бюргеров-колбасников вылилось в его самый злой, самый страшный и самый бурлескный фильм «Золотая перчатка» (2019) об убогом серийном убийце Фрице Хонке, расчленявшем еще более убогих, чем он, гамбургских проституток.

«Золото Рейна» тоже более чем скептично по отношению не к современной Германии, а к немецкой культуре вообще и творчеству Рихарда Вагнера в частности. В финале на экран выплывут сюрреалистические русалки, сторожащие не мистическое, как в опере Вагнера, золото, а вполне конкретное. Точнее говоря, переплавленные в золотые слитки зубные коронки, изъятые у мертвецов, украденные бандой Ксатара, да и утопленные им где-то в мифологических водах. Зубная тема не может не напомнить о гитлеровских лагерях смерти, но европейская критика этого наглого выпада Акина не заметила.

Ксатар выделяется из легиона хамоватых читчиков непристойной уличной поэзии только тем, что первый его альбом увидел свет весной 2012 года, когда он отбывал восьмилетний срок как раз за тот налет на инкассаторскую машину. Честь ему и хвала за изобретательность, с которой он записал треки из узилища. Да он и вообще образцовый плут.

«Золото Рейна» напоминает забытый шедевр Владимира Басова «Возвращение к жизни» (1971), основанный на колобродинах судьбы эстонского пацана Ахто Леви. Жестокая колея XX века бросала его из гитлерюгенда в берлинские кабаки, где он проникновенно исполнял песню о том, что «птицы возвращаются домой». Из бандформирований «лесных братьев» — в криминальное подполье. Из колымских лагерей — в авторы бестселлера «Записки серого волка».

Точно так же историческая судьба швыряет Гивара, действительно не оставляя ему, как и Леви, выбора жизненного пути. Декорации эпохи другие, но жестокость едва ли не хлеще, чем в 1940-х. Гивар — сын изысканных иранских интеллектуалов, знаменитого композитора и гобоистки. Но, когда случается исламская революция, в концертный зал — бурлескное, но яркое преувеличение — врываются аятоллы, палящие из автоматов. Гивар рождается под аккомпанемент бомбовых ударов в пещерном убежище Курдистана, где сражаются его родители в рядах коммунистических партизан. И первое, и главное, что помнит в своей жизни, это застенки, тюрьмы всего мира от Ирака до Германии.

Беженские приюты во Франции и ночные клубы Амстердама. Уличные драки не на жизнь, а на смерть и учеба в консерватории. Благоговение перед исполнением «Золота Рейна» в Боннской опере и торговля порнушным видео для боннских же пацанов. Пытки в сирийской тюрьме и неловкие подкаты к красавице-гардеробщице Ширин, которая, казалось бы, такого урода в гробу видала, да невзначай харизматика и полюбила.

Ничего лучше, чем криминальные злоключения Гивара, мировое кино, пожалуй, не видело с лучших времен Квентина Тарантино. Благообразные курдские интеллектуалы, за пистолетом в карман не лезущие, и афроамериканские отморозки, одним своим видом доводящие до заикания босса ночного Амстердама. Идиотское ДТП, в котором Гивар со товарищи разбивает этак на полмиллиона евро бутылки с волшебным жидким кокаином, на счет «айн, цвай, драй» кристаллизирующимся в чаемый порошок. Столь же идиотское попадалово инкассаторов, принимающих курдских бандитов за полицейский патруль. И столь же идиотское поведение настоящего патруля, оказавшегося на криминальном рандеву.

Одним словом, Фатих Акин, как в свое время Владимир Басов, снял великолепный плутовской роман о пацане, вертящемся, как уж на сковородке, чтобы только выжить в бушующем мире. Но всегда надо помнить, что удается это одному пацану из ста тысяч.