Вчера было обнародовано интервью президента России испанским СМИ, данное днем раньше в Кремле. В этом интервью президент с необыкновенной легкостью поделился с журналистами тем, что не всегда говорит им всю правду. С подробностями о том, что год назад недоговаривал президент о покупке "Юганскнефтегаза" компанией "Байкал Финанс Групп" и что он до сих пор понятия не имеет о том, кого украинские переговорщики "завели на эти 50 процентов под вывеской 'Райффайзенгрупп'",— специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, уверенный в том, что президента в сложившейся политической ситуации может разоблачить только он сам.
Это интервью президент России дал большой группе испанских журналистов, среди которых солировала журналистка газеты El Pais Пилар Бонет. Именно ей принадлежат вопросы, ответы на которые в состоянии заинтриговать не только испанского, но и российского читателя.
Владимир Путин начал беседу с рассказа о том, как люди в России с детского возраста, со школьной скамьи стараются узнать хоть что-нибудь про загадочную и прекрасную страну Испанию, подарившую миру столько художников и первооткрывателей. Владимир Путин в детстве не был исключением. А с тех пор как он подрос и женился, он начал к тому же ощущать на себе позитивное влияние своей жены, которая хорошо знает испанский язык, нравы и обычаи этой страны.
Разговор в таком тоне продолжался бы долго и, скорее всего, до конца этой встречи (так, испанские журналисты уже согласились было с идеей Владимира Путина решить национальные проблемы Испании с помощью деления этой страны на федеральные округа — по примеру, конечно же, России), если бы слово не получила испанская журналистка Пилар Бонет. Она поинтересовалась, не является ли то, что господина Ходорковского посадили в карцер, местью. Понять, что она имеет в виду, с первого раза было довольно трудно, и все же:
— Некоторые здесь думают, что то, что происходит с Ходорковским,— это месть. Я не хочу в это верить. Но тем не менее послать человека в карцер из-за того, что у него есть документ, где записаны его права,— это происходит со всеми заключенными или это особый случай? Имеет ли руководство колонии особое распоряжение или им посоветовали вести себя таким образом?
Господин Путин, следует признать, имел полное право ответить на вопрос, сформулированный таким замысловатым образом, так, как он это сделал:
— Если честно, я даже не знаю, о чем говорите. Я знаю, что есть решение, обвинительный приговор суда, Ходорковский осужден, находится в местах лишения свободы.
Тогда госпожа Бонет уточнила свой вопрос:
— Его адвокат сказал, что его послали в карцер из-за того, что в документах Министерства юстиции не написано, какие у него права. Не считая того, что его послали в Читу, достаточно далеко от дома.
За то время пока журналистка говорила, она сама дала возможность господину Путину подготовиться к ответу по существу. Но сначала он сделал следующее заявление:
— Тюрьма не дом отдыха! Посылают туда, куда считают нужным. Человек, который осужден судом, не выбирает место своего пребывания в местах лишения свободы. Это делает Министерство юстиции.
Затем Владимир Путин заговорил на тему карцера. Он мог бы промолчать. Но он не захотел. Он был, очевидно, уверен в своих силах и хотел продемонстрировать это. Раньше он отвечал на редкие вопросы о Михаиле Ходорковском (они звучат с регулярностью один раз в год) без удовольствия. Теперь так нельзя было сказать при всем желании.
— То, что Михаил Ходорковский оказался в карцере, я, откровенно говоря,— произнес он,— первый раз слышу от вас. Но по поводу того, что это чья-то месть... Я не понимаю, кто и за что ему может мстить. Если он что-то нарушил, то была соответственная реакция учреждения. Но мне об этом ничего не известно.
— "Независимая газета" писала об этом, адвокаты писали об этом. Я читала в вашей прессе,— взволнованно рассказала президенту госпожа Бонет.
— Это хорошо, что у нас все пишут,— так же взволнованно ответил он,— но дело в том, что я читать все не успеваю! Но, поскольку вы обратили мое внимание на это, я обязательно спрошу у министра юстиции, что там происходит, куда его направили и за что. Но места лишения свободы, колония — это не корпорация, где он был первым лицом и отдавал указания. Здесь он должен подчиняться порядку, который есть в этом учреждении.
Конечно, можно сказать, что президент России довольно безжалостно обошелся с бедной испанской журналисткой, воспользовавшись тем, что она слишком близко к сердцу принимает чужие проблемы и оттого сбивчиво формулирует свои вопросы к нему. Но я только теперь понял, что именно Пилар Бонет с ее наивными вопросами остро не хватало на недельной давности пресс-конференции Владимира Путина с почти тысячей российских и иностранных журналистов.
На следующую четверть часа беседа приняла мирный характер. Испанские журналисты участливо расспрашивали господина Путина о его взглядах на коррупцию и другие проблемы современного общества, он с улыбкой квалифицировал их вопросы как "провокационные" (так было с вопросом про Иран и Россию, которая, по мнению испанских журналистов, является теперь "единственно возможным переговорщиком"). Президент России убеждал журналистов в необходимости правильно цитировать его замечание о том, что никто из членов "восьмерки" не хочет, чтобы этот клуб превратился в клуб "жирных котов". И тут в это журчанье снова вмешалась госпожа Бонет. Она опять волновалась и говорила еще более сбивчиво, зато именно то, о чем должен говорить журналист с президентом.
— Господин президент,— сказала она,— есть такой фильм: все, что ты хочешь узнать, но никогда не имел возможности спросить. Кое-что я хотела узнать про одну схему. Ваши олигархи использовали достаточно широко непрозрачные схемы для совершения сделок. Это делал Михаил Ходорковский, это делал Роман Абрамович. А почему государство использует непрозрачные схемы? Зачем? Использует "Байкал Финанс Групп", чтобы купить "Юганскнефтегаз". Использует эту схему в "Росукрэнерго", чтобы поставлять газ на Украину. Зачем нужны эти схемы?
— Я вам скажу, почему...— многообещающе заявил президент, но она перебила его:
— Иногда кажется, что они создаются, чтобы уходить от налогов. И даже Северный газопровод имеет юридическое местонахождение в Швейцарии, если я не ошибаюсь.
— По поводу "Байкал Финанс Групп" все очень просто,— заявил президент России.— Вопрос решался не в административной плоскости, не в плоскости репрессивной, а в правовой. И будущие собственники должны были подумать о том, как они будут работать. Как, возможно, будут в судах отвечать на иски, которые могут быть им предъявлены. И когда "Байкал Финанс Групп" купила соответствующий пакет, она стала собственником. Все, что происходило дальше, происходило на вторичном рынке. Таким образом, претензии к тем, кто потом приобрел эту собственность, практически свелись к нулю. Я на первый вопрос ответил?
Госпожа Бонет кивнула — без особого, кажется, удовлетворения (возможно, она не все поняла). Между тем следует признать, что господин Путин ответил исчерпывающе.
— Теперь пойдем к "Росукрэнерго",— предложил президент России.
Хотя можно было уже и остановиться. Владимир Путин и так сказал очень много. Больше года назад, когда ему впервые задали вопрос на эту тему, он был краток: "Акционерами этой компании ('Байкал Финанс Групп', которая купила 'Юганскнефтегаз'.— А. К.) являются исключительно физические лица, но это лица, которые многие годы занимаются бизнесом в сфере энергетики".
Целый год аналитики ломали голову над тем, что бы это значило. Журналистские расследования не дали удовлетворительного результата. Спустя год Владимир Путин сам беззаботно расшифровал, что это была подставная фирма, созданная для того, чтобы у настоящих собственников "Юганскнефтегаза" не было проблем с законом. Год назад, уверен, он ни за что не рассказал бы этого. Теперь ему все равно.
И Владимир Путин перешел к "Росукрэнерго":
— Это совместное российско-украинское предприятие, в котором российскому партнеру принадлежит 50 процентов. Этот партнер — "Газпром". Кто является собственником других 50 процентов, мне неизвестно так же, как и вам.
— Как же? — не по-журналистки оторопела госпожа Бонет.
— Так,— не по-президентски ответил господин Путин.— Потому что это украинская часть.
— Виктор Ющенко (президент Украины.— А. К.) говорит, что там ни одного украинца.
— Вот вы у Виктора Ющенко и спросите. Там 50 процентов "Газпрома", а 50 процентов — украинской стороны. И я Виктору Ющенко так и сказал: "Пожалуйста, мы будем приветствовать, если ваши 50 процентов будут заведены напрямую на 'Нафтогаз Украины'". Но это не мы сделали. Это сделала украинская сторона. Кого они завели на эти 50 процентов под вывеской Райффайзенбанка, я не знаю так же, как и вы. И "Газпрому" это неизвестно. Поверьте, на 100 процентов вам говорю! Это украинская часть! У них и спрашивайте. Я Виктору Ющенко сказал: "Заводите туда напрямую 'Нафтогаз Украины'. Не хотите — давайте создадим другое предприятие". Они не хотят. Они же нам предложили, чтобы "Росукрэнерго" поставляло вместо "Газпрома" газ на Украину. Мы согласились. Для нас главное — формула цены.
Господин Путин, кажется, к этому моменту подавил раздражение, которое у все-таки стало возникать в результате вопросов этой испанки, и не пожалел об этом, полностью погрузившись в подробнейший рассказ о формуле цены, по которой рассчитывается цена на российский газ. Это он уже делал на пресс-конференции неделю назад и готов, по-моему, делать в любое удобное для журналистов время.
С одной стороны, говоря о Райффайзенбанке, господин Путин не рассказал ничего такого, о чем не говорил бы, например, глава "Газпрома" Алексей Миллер. Новость была в том, что те же самые слова прозвучали из уст президента России. И никогда еще за все время, что работает президентом, Владимир Путин, утверждая что-то, так отчаянно не просил журналиста поверить ему, не убеждал, что он говорит "на сто процентов!" Он как будто понимал, что поверить ему, после того как он сам же рассказал, что, например, год назад излагал, мягко говоря, не всю правду про "Байкал Финанс Групп", будет крайне сложно.
И как же он теперь и в самом деле хотел, чтобы она ему поверила! В этот момент, по-моему, не президент России убеждал испанскую журналистку в своей правоте, а мужчина умолял женщину поверить ему, что он в кои-то веки говорит чистую правду, на 100 процентов, а не на 60, как раньше, и даже не на 99, как часто бывает в последнее время.
Госпожа Бонет тем временем снова затихла. Президент России обсудил с остальными испанскими журналистами степень его влияния на Госдуму. Оно является, по признанию президента, существенным, но все-таки сильно преувеличенным. Он по инерции отвечал предельно откровенно и на этот политкорректный вопрос. Он даже рассказал, как убедил депутатов проголосовать за ратификацию договора об СНВ-2 (они сначала очень не хотели, но после разговора с президентом захотели).
В самом конце беседы неутомимая госпожа Бонет проявила признаки оживления:
— Опять развязалась полемика вокруг захоронения тела Ленина. Какова ваша позиция по этому вопросу?
— Вам-то что? — не выдержал он наконец.— До Ленина добрались...
Но и на этот вопрос он ответил. Ответ был взвешенным и даже исчерпывающим. Владимир Путин не будет трогать Владимира Ленина, потому что "сегодня мы не должны способствовать расколу, а каждым своим шагом мы должны способствовать объединению, примирению".
Это был хороший ответ. Только один вопрос: правда ли это на все сто процентов?