дело Кулаева
Вчера в Верховном суде Северной Осетии на процессе по делу бесланского террориста Нурпаши Кулаева в качестве свидетелей были заслушаны бывшие должностные лица республики, непосредственно контактировавшие с оперативным штабом: министр внутренних дел Казбек Дзантиев, секретарь Совбеза Урузмаг Огоев и пресс-секретарь президента республики Лев Дзугаев.
Первым к трибуне вышел Урузмаг Огоев, который до сентября прошлого года занимал пост секретаря совета экономической и общественной безопасности Северной Осетии. В его задачи входила координация деятельности всех силовых структур, дислоцированных на территории республики, контроль за организацией охраны административных границ и дорог, особенно проселочных.
Допрос начал адвокат потерпевших Таймураз Чеджемов. Его интересовала деятельность антитеррористической комиссии, которая была сформирована в Северной Осетии незадолго до бесланского теракта.
— Какие решения принимались комиссией? — поинтересовался адвокат Чеджемов.— Мне сложно ответить на этот вопрос, но работа была.
— Можно просто работать. Другой вопрос — как работать. Странно: люди числились в комиссии, а какие решения принимались, сказать не могут,— удивился господин Чеджемов.
Господин Огоев с сожалением заметил, что закон не позволяет перекрывать административные границы, после чего рассказал, чем он сам занимался в дни теракта. Для начала бывший секретарь совбеза заявил, что в оперативный штаб по освобождению заложников он не входил.
— Весть о захвате заложников дошла до меня, когда я открывал учебный год в суворовском училище. Тут же созвонился с Андреевым (Валерий Андреев, тогдашний начальник УФСБ.— Ъ) и уже спустя десять минут был вместе с ним на пути в Беслан.
В городе они застали президента Александра Дзасохова, депутата Госдумы Александра Рогозина и руководителей силовых структур. Поначалу все они находились в здании ПТУ, расположенном напротив Правобережного РОВД, а затем, очевидно, из соображений безопасности перешли в здание районной администрации.
— В здании администрации есть комната ФСБ, там и заседали члены оперативного штаба. Я туда не входил, поэтому не имел доступа. Дзасохов и то лишь пару раз туда вошел,— отметил свидетель.— В Беслане я занимался обеспечением нормальной работы оперативного штаба: работа связи и прочее.
— Известно ли вам было количество заложников 1-2 сентября? — поинтересовался у него Таймураз Чеджемов.
— Точные данные были получены только после того, как из школы вышел Руслан Аушев.
— Поначалу называлась цифра в 354 человека. Считаете ли вы, что правильно было занижать число заложников?
— Я считаю, что эта цифра была некорректная. Но уверен, что умышленного искажения фактов не было.
— Почему же вы официально не поставили ее под сомнение? — не унимался адвокат.— Это было вне моей компетенции.
На вопрос о том, было ли ему известно о готовящемся штурме, Урузмаг Огоев ответил, что президент Дзасохов этому "категорически противился", но решения принимал оперативный штаб.
— Если учитывать, что спецназ проводил тренировки, то, следовательно, к какой-то ситуации готовились,— отметил свидетель Огоев.
— Какова была стратегия освобождения заложников и подавления террористов? — поинтересовался адвокат Чеджемов.
— Главная стратегия — уладить ситуацию мирным путем. Дзасохов пытался связаться с Масхадовым. Он пытался выйти на него и через Закаева (Ахмет Закаев представлял Масхадова в Европе.— Ъ).
В прошлом Урузмаг Огоев командовал войсками ПВО в Дальневосточном военном округе. Наверное, поэтому адвоката Чеджемова особенно интересовало мнение отставного генерала об уместности применения тяжелых орудий. Господин Огоев был не склонен отвечать на этот вопрос. Он лишь отметил, что слышал грохот тяжелых орудий, но сказать точно, были это танки или гранатометы, затруднился.
— Можно ли было избежать таких больших жертв?— Я считаю, что это несколько некорректный вопрос,— заявил свидетель Огоев.— Теракт — это та же война, когда не знаешь, сколько жертв будет. Даже если во время этого теракта погиб бы один ребенок, было бы ужасно.
Потом он повернулся к залу:— Я тоже пролил немало слез. Хочу извиниться перед вами за то, что, наверное, сделал не все, что мог. Моя совесть нечиста перед вами.
Следующим к трибуне вышел экс-министр внутренних дел республики Казбек Дзантиев, ныне находящийся в кадровом запасе МВД. Адвокат Чеджемов подробно расспрашивал его о работе антитеррористической комиссии. Генерал-лейтенант рассказал о проведенных мероприятиях упреждающего характера:
— Нами укреплялись дорожные посты и административные границы. Кроме того, мы выставляли и секретные посты по два-три человека. Практически все лето личный состав МВД находился на усиленном варианте несения службы.
В Беслане Казбек Дзантиев был уже через полчаса после захвата школы. По его словам, 1 сентября в 10 утра президент Дзасохов взял на себя руководство оперативным штабом, но уже с 15-16 часов руководство перешло к начальнику УФСБ Валерию Андрееву.
— Он (Андреев.— Ъ) попросил меня не принимать никаких решений и не отдавать команды. Я выполнял обязанности министра внутренних дел и задачи, возложенные Нургалиевым (Рашид Нургалиев, глава МВД РФ.— Ъ). Потом мне позвонил Анисимов (замдиректора ФСБ России.— Ъ) и подтвердил, что я должен подчиняться Андрееву.
Казбек Дзантиев пояснил, что он не входил в оперативный штаб, хотя в материалах Генпрокуратуры и был назван "заместителем руководителя оперативного штаба".
— Дважды я пытался войти в штаб, но меня туда не впустили,— вспоминал генерал.— Каждые три часа я докладывался Дзасохову.
2 сентября министру Дзантиеву поступил приказ от замдиректора ФСБ Анисимова о выдвижении с приданными силами в расположенное неподалеку от Беслана село Фарн, на которое якобы совершено нападение. Как потом выяснилось, за нападение боевиков была принята тренировка бойцов "Альфы".
Экс-министра так же подробно расспросили о количестве заложников.— Сбежавший 1 сентября из школы мужчина сказал, что в школе 800 человек,— рассказал свидетель.— К вечеру 1 сентября я открыто заявлял, что в школе более 700 человек и эта цифра может удвоиться. Об этом я заявлял прессе утром 2 сентября.
О том, что готовится штурм, экс-министр, по его словам, не знал.— После прогремевших взрывов ко мне подбежал полковник "Альфы" и спросил, как быстрее добежать до школы. Вместе с ним было более 50 бойцов.
Генерал рассказал и о том, что президент Дзасохов собирался идти в школу, но он сам запретил ему это делать, поскольку его одного террористы все равно не приняли бы.
— Мы пытались найти Зязикова (Мурат Зязиков, президент Ингушетии.— Ъ). Но он не выходил на связь.
После этого адвокат Чеджемов стал допытываться у Казбека Дзантиева, кто же виноват в случившемся. Тот в ответ вспомнил 2000 год, когда просил включить в зону контртеррористической операции территорию Ингушетии, где постоянно отсиживались боевики, и закрыть административную границу. В Северной Осетии, по словам экс-министра, боевики обнаружены не были. Во всяком случае, в августе 2004 года при прочесывании местности, прилегающей к административной границе, их не нашли. Подобные мероприятия, по словам Дзантиева, просили провести и коллег из Ингушетии, но они никого не обнаружили.
После этого опять вернулись к теме штурма школы. Вернее, к тому, как была организована эвакуация жильцов близлежащих домов. По мнению господина Дзантиева, она была проведена надлежащим образом.
— Однако на прошлом судебном заседании генерал Соболев (командующий 58-й армией.— Ъ) утверждает, что меры по эвакуации людей не были предприняты,— напомнил Таймураз Чеджемов.
— Они были предприняты. А Соболев пускай за свои танки отвечает! Их применение создавало опасность для людей!
Последним вчера был допрошен бывший пресс-секретарь президента республики Лев Дзугаев. 1 сентября именно он первым заявил, что в школе находятся всего 354 заложника. Суд интересовал вопрос, почему господин Дзугаев назвал именно эту цифру.
— Я сказал так, как мне велели,— ответил свидетель.Других вопросов к нему не было.