Верховный суд РФ (ВС) разрешил спор о компенсации морального вреда, причиненного смертью отца ребенку, родившемуся после его гибели. Суды отклонили это требование, посчитав, что ребенок, никогда не знавший отца, в принципе не испытывает страданий от его отсутствия. ВС с этим не согласился, подчеркнув, что такой ребенок «неизбежно осознает лишение отцовской заботы и опеки», а отказ судов «умаляет юридическую и социальную значимость родственных связей». По мнению юристов, решение ВС вслед за Конституционным судом (КС) «дает сигнал» пересмотреть подход к таким делам и развивает социально-ориентированный тренд в практике.
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ
ВС рассмотрел спор о компенсации морального вреда ребенку при гибели близкого родственника. В рамках банкротства ООО «МаксиСклад» Елена Офицерова в интересах своего несовершеннолетнего сына Вячеслава просила суд включить в реестр кредиторов компании 1 млн руб. компенсации морального вреда. Она поясняла, что в сентябре 2018 года в результате несчастного случая на производстве погиб Павел Офицеров — отец родившегося спустя две недели ребенка. Компанию признали ответственной за гибель сотрудника из-за нарушения норм охраны труда, а в феврале 2021 года ООО признали банкротом. По мнению вдовы, произошедшее причинило ребенку «глубокие нравственные страдания».
Арбитражный суд Москвы отклонил требование, посчитав, что решать вопрос о взыскании морального вреда нужно в суде общей юрисдикции, вне банкротного дела. Апелляция добавила к этому тезис, что, поскольку Вячеслав Офицеров был рожден после смерти отца и «не имел к нему глубокой устойчивой привязанности», он «не осознавал утраты и не мог испытывать физических и нравственных страданий». Кассация признала выводы верными.
Госпожа Офицерова обжаловала отказ в ВС, настаивая, что гибель отца в результате действий должника стала «невосполнимой утратой для ребенка» и факт причинения морального вреда «очевиден и бесспорен». Дело передали в экономколлегию, которая отменила все судебные решения, следует из опубликованного 14 июня определения ВС (.pdf).
ВС отметил, что по Конституции РФ государство обязано «способствовать максимально возможному возмещению причиненного вреда и тем самым обеспечивать эффективную защиту достоинства личности как конституционно значимой ценности».
Право на компенсацию морального вреда возникает «при наличии физических или нравственных страданий потерпевшего». Причем, говорится в решении, в законе нет «ограничений в отношении действий, которые могут рассматриваться как основание для компенсации».
В ситуации смерти одного из родителей «факт причинения морального вреда ребенку должен предполагаться, в том числе если на момент смерти отца ребенок еще не родился». Такой ребенок, по мнению ВС, «с неизбежностью осознает лишение отцовской заботы (душевного тепла) и опеки». Иной подход «не только снижал бы уровень конституционно-правовой защищенности», указала коллегия, но и «создавал бы необоснованные препятствия для применения гарантий реализации прав детей на особую защиту и помощь, принципов приоритета их интересов и благосостояния во всех сферах жизни, что не отвечало бы требованиям справедливости».
Таким образом, занятая судами позиция «недопустима», поскольку «умаляет юридическую и социальную значимость родственных связей между погибшим отцом и родившимся после его смерти ребенком», заключил ВС, отправив спор на новое рассмотрение.
Юрист коллегии адвокатов Delcredere Никита Саттаров отмечает, что нижестоящие суды вынесли свое решение до того, как свою позицию по вопросу высказал КС, который в марте «презюмировал причинение морального вреда еще не родившемуся ребенку вследствие смерти одного из родителей» (см. «Ъ» от 7 марта). Тогда юристы рассказывали «Ъ», что до этого в практике главенствовал отказной подход судов, исходивших из того, что у не родившегося еще ребенка гибель родителя не могла вызвать страданий.
Дело Елены Офицеровой в ВС — первый известный случай применения позиции КС в конкретном споре, дающий прямой сигнал судам о кардинальном изменении подхода. В целом, подчеркивает арбитражный управляющий Сергей Домнин, в последнее время у ВС прослеживается «социально-ориентированный тренд», напоминающий судьям, что «за пределами их рабочих кабинетов тоже есть жизнь».
По мнению господина Домнина, решение ВС будет полезно не только арбитражным судам в банкротных делах — оно может применяться и судами общей юрисдикции, которые обычно рассматривают споры о моральном вреде. Особенно, добавляет адвокат Case by Case Юлия Михальчук, учитывая, что этот механизм «из рук вон плохо работает в российских судах» и «можно по пальцам пересчитать случаи», в которых присуждали крупные компенсации за серьезное увечье, инвалидность или потерю близкого родственника: «Пока в нашей правовой системе моральные переживания, здоровье и жизнь оцениваются не слишком высоко».