 |
Осло, 22 августа 2004 года. Идет ограбление |
"Никому не двигаться — это ограбление". Классическая кинематографическая формула. Эти слова звучат, например, в начале и в конце "Криминального чтива" Квентина Тарантино. И еще в сотнях фильмов про ограбления. Ограбления банков, кафе, аптек, бензоколонок, сберкасс, супермаркетов, казино, то есть любого места, где лежат деньги. В музее деньги просто так не лежат, поэтому таких чеканных формул в музее не услышишь (соответственно, про то, как их в музее произносят, кино обычно не снимают).
И вот услышали. В 11 утра 22 августа в маленький, но весьма популярный Музей Эдварда Мунка в Осло вошли двое в черных масках и с пистолетами, прошли в первый зал, навели пистолеты на служительниц, заставили их снять защищенные проволочным ограждением картины, вытряхнули полотна из рам, вышли, сели в ожидавшую их машину с водителем и удалились. На все про все ушло чуть больше минуты.
 |
ФОТО: REUTERS  Что будут делать грабители с "Криком"и "Мадонной" Эдварда Мунка — не очень понятно. Картины, конечно, оценены в $100 млн, но обе досконально изучены, и продать их нельзя ни на черном, ни на белом рынке |
Абсурдная кинематографичность происшедшего поражает. Как будто пьяный монтажер перепутал кадры, и люди в масках вместо мешков с деньгами зачем-то тащат куда-то картины. Ведь в кино музеи грабят по-разному, но всегда виртуозно. Через подвал или стеклянный купол, через вентиляционные ходы или оставшись на ночь в подсобке, вися вниз головой в сантиметре от зловещего луча инфракрасной сигнализации, изощренно отрубая еще более изощренную сигнализацию, останавливая запись камер слежения, изводя охрану многоразовым включением сигнализации, подсыпая охране слабительного в кофе, подкупая служителей, нанимаясь служителями и еще черт знает как.
Примерно то же самое происходит и в жизни (см. справку). Единственная громкая кража, которая похожа на нынешнюю норвежскую, была совершена в 2000 году в стокгольмском Национальном музее. Грабителей в масках в тот раз было трое. Точно так же они ворвались в музей, сняли со стен три ценнейшие картины — автопортрет Рембрандта и двух Ренуаров общей стоимостью около $35 млн — и беспрепятственно удалились. Правда, их уход был куда более эффектным и кинематографичным. Они скрылись на катере. А уже через четыре месяца полиция случайно обнаружила одну из картин Ренуара во время ареста банды, занимавшейся торговлей наркотиками.
Так просто, как ограбили Музей Эдварда Мунка и стокгольмский музей, в кино грабят почти исключительно банки. Даже черные маски, и те явно из этой, банковской, серии. И именно в банках грабители ждут того, что получили в Музее Эдварда Мунка,— абсолютного себе подчинения. В отличие от нервных аптекарей и лавочников, которые иногда еще пытаются дергаться, банковские работники и охрана отлично обучены, как сохранить репутацию банка даже в столь экстремальном случае: человеческая жизнь здесь дороже денег.
 |
ФОТО: REUTERS |
После норвежского ограбления разгорелась бурная дискуссия. Пока европейская общественность бьется в судорогах по поводу незащищенности музеев, представители дирекций музеев комментируют ситуацию по-разному. Можно сказать, согласно рангу, бюджету и размерам своих музеев. Нью-йоркский Метрополитен: у них и так-то ничего не воровали, а после 11 сентября охрана на входе усилена в разы, по залам ходят пугающего вида люди в форме. Мадридский Прадо и петербургский Эрмитаж не склонны открывать секреты своих охранных систем, но считают, что металлоискателями и сигнализациями они более или менее защищены. Парижский Орсэ отшучивается, что у французских полотен XIX века рамы куда тяжелее, чем у скромных по размеру работ из коллекции Мунка, но настроен куда более реалистично: с людьми, вошедшими в музей с оружием, сделать ничего нельзя.
Гораздо пессимистичнее звучат голоса директоров маленьких музеев. Здесь никто не готов рисковать жизнью своих сотрудников и посетителей, да и вооруженные до зубов охранники никак не вяжутся в представлении музейщиков с образом музея, ведь он должен быть обращен прежде всего к посетителю. Многие музеи признают необходимость усиления охранной службы и переподготовки кадров, почти все считают необходимым поставить металлоискатели на вход. Однако в одном музейщики согласны: все картины пуленепробиваемыми стеклами не защитишь, а охрана большинства музеев так и останется безоружной. То есть все будет как в хорошем банке: человеческая жизнь все-таки дороже.
Кража картин Мунка ставит еще один вопрос: а кому, собственно, это вообще могло понадобиться? Да, картины очень дорогие. Но назвать конкретную цену толком никто не может: что-то около $100 млн. Или больше. Или меньше. Цены не существует, потому что продать эти картины невозможно. "Крик" Мунка — икона европейского экспрессионизма, все четыре ее повторения изучены до пятнышка, ни на черный, ни на белый рынок ее не выставить. Можно, конечно, считать, что ограбление было выполнено на заказ и обе картины будут отныне томиться в подземелье какого-то тайного собирателя. Но эта версия не пользуется успехом у специалистов. "Богатых безумцев, имеющих большие коллекции украденных произведений искусства, не существует,— утверждает Чарльз Хилл, детектив британского Скотленд-Ярда.— На рынке нет доктора Но или мистера Бига, нет сумасшедшего коллекционера, который прячется в джунглях Венесуэлы, нет капитана Немо, плывущего на 'Наутилусе'".
Чарльз Хилл знает, что говорит: среди многих дел о похищении произведений искусства он занимался и предыдущим исчезновением "Крика" Мунка. Другая версия этой картины была украдена из Национальной галереи в Осло в 1994 году и найдена в Норвегии три месяца спустя. Тогда грабители потребовали выкуп, но правительство платить наотрез отказалось. А полиция подсадила преступников на крючок, подослав им якобы представителя американского Музея Поля Гетти, готового купить картину для возвращения ее Норвегии. Арестовали троих. Один уже вышел и сейчас через адвоката открестился от новой кражи: "Оружие — не мой стиль. Я всегда использую джентльменские методы". Действительно, он работал куда более мирно, по старинке, по приставной лестнице, через окно и обратно...
Кража "Крика" и "Мадонны" с целью получения выкупа на сегодняшний день самая популярная версия, обсуждающаяся в печати. Пока, правда, никто с предложением выкупить картины не обращался. Но есть и другая, куда более эксцентричная, но не менее реалистичная, гипотеза: кража — просто демонстрация силы, профессионализма, криминального таланта. На спор или просто обкурившись, насмотревшись кино Тарантино или пересмотрев в юности американских фильмов категории B, но трое грабителей сделали то, что до них никто так просто не делал. "Никому не двигаться — это ограбление. Руки вверх, твою мать!" Это не цитата из "Криминального чтива". Это слова из досье полиции Осло. И они подтвердили, что дерзкое ограбление в Стокгольме четырехлетней давности вовсе не исключение из правил,— начинается новая эра музейных краж.
КИРА ДОЛИНИНА
Самая знаменитая картина. В 1911 году из Лувра была украдена "Мона Лиза" Леонардо да Винчи. Итальянский художник Винченцо Перуджа решил вернуть шедевр на родину. Впрочем, уже в 1913 году полотно вернулось в Париж. Не в последнюю очередь благодаря этой краже "Мона Лиза" стала самой знаменитой картиной в мире. Самая громкая кража. В 1990 году из Музея Изабеллы Гарднер в Бостоне было похищено 13 картин общей стоимостью около $300 млн, среди которых был единственный морской пейзаж Рембрандта "Шторм на море Галилейском", еще два его полотна, "Концерт" Яна Вермеера, одно полотно Эдуарда Мане и пять работ Эдгара Дега. Рано утром грабители проникли в музей под видом полицейских, заковали охранников в наручники и вынесли картины. Эта кража считается самой громкой в истории. Ни одна из работ до сих пор не найдена. За помощь в их поиске объявлена награда в $5 млн.
|
