жертвы катастроф
Вчера в моргах города Каменск-Шахтинский и поселка Глубокий Ростовской области родственники жертв авиакатастрофы ТУ-154, летевшего в Сочи, начали опознание останков погибших. К вечеру были опознаны 22 пассажира и 5 членов экипажа. Вместе с родственниками погибших траурным спецрейсом авиакомпании "Сибирь" в Ростов прилетел корреспондент Ъ ОЛЕГ Ъ-КАШИН.Родственников было очень много. Первоначально авиакомпания предложила каждой семье прислать на опознание двоих, но все семьи погибших потребовали, чтобы компания предоставила бесплатные билеты каждому члену семьи. Компания была вынуждена принять эти условия.
Людей рассадили в зале ожидания. Двое молодых израильтян, парень и девушка, прилетевшие опознавать погибшего родственника, спросили, где здесь курят. Им показали балкон. Парень и девушка вышли, но курить не стали, а молча, обнявшись, стояли и глядели на небо.
На следующее утро опознающих должен был забрать автобус. Но он задерживался. Уже потом, в поселке Глубокий, один из врачей райбольницы признался, что задержать автобус попросили патологоанатомы, которым нужен был лишний час для того, чтобы хоть как-то систематизировать разрозненные останки погибших. Но тогда, утром у гостиницы, об этом еще никто не знал. В автобус то и дело заскакивали медсестры с криками: "Кому я давала нашатырный спирт? Вот еще ваточка!"
Останки погибших были распределены примерно поровну между двумя моргами — в райцентре Каменск-Шахтинский и в поселке Глубокий. В Каменске оставляли те тела, которые можно было идентифицировать по одежде, по каким-то вещам; остальные останки свозили в Глубокий. Автобус с родственниками поехал сразу туда, и пока сотрудники областного штаба проводили перекличку, один из родственников как-то уж слишком деловито спрашивал главврача райбольницы: "А скажите, отдельные останки здесь имеют место?" Врач отвечал, что да, имеют, но патологоанатомы постарались сопоставить все останки, так что на опознание будут предъявлять хоть и разрозненные части тел, но, как сказал врач, "в полном комплекте".
Для приехавших в Глубокий родственников освободили кардиологическое и половину гинекологического отделений больницы, превратив их в зал ожидания. Родственников начали вызывать по одному в педиатрическое отделение, где работали следователи из прокуратуры. Следователь сначала устанавливал личность родственника, запрашивая при необходимости город, где тот прописан, затем на мониторе своего ноутбука показывал фотографии останков.
Если человек опознавал останки по фотографии, его вели непосредственно в морг, точнее, в один из трех тягачей-рефрижераторов во дворе. Первый вернувшийся оттуда говорил нервной скороговоркой: "Я его по мобильнику опознал. У Валерки на шее был мобильник, тот самый его мобильник, мы вместе его покупали. Я посмотрел записную книжку, там написано: мама, папа и Душка. А Душка — это же Оля, только он мог ее так называть". Сама Оля, она же Душка, вдова погибшего, стояла здесь же, во дворе кардиологии, и плакала. "У Валеры еще золотая фикса была",— говорила она. "Фиксы не видел",— отвечал опознавший. "Я его по мобильнику опознал. Мне следователь говорит: ну мало ли чей мобильник на трупе висел! Мобильника недостаточно! Я ему чуть морду не набил!"
Тут в разговор вмешался патологоанатом. "Пойдем сами посмотрим",— обратился он к следователю. Следователь вышел из рефрижератора весь белый: "Ладно, ладно, достаточно".
Сочинец Шапи Манаров прятался от солнца в салоне своего Toyota Land Cruiser с "блатными" номерами 777. Он приехал опознавать своего друга Василия Богомолова. Опознал. "Его просто было опознать: У Василия наколка была, такое ожерелье по правому плечу. Он себе на Багамах набил. С наколками всех в Каменск везли, там я его и нашел. Потом отвез в Ростов, кремировал. Завтра будем в Сочи хоронить".
Господин Манаров говорил "мы", потому что на заднем сиденье его джипа сидел отец Василия Богомолова. Он ни разу не вышел из машины, не мог разговаривать, он в шоке. Господин Манаров не подпускал к отцу друга журналистов, а сам общался охотно. "Вы думаете, мы чего ждем? Мы денег ждем,— сказал он.— Еще вчера нам светило по 900 тыс. от страховой компании, но сегодня объявили о теракте, значит, дадут только 100 тыс.". По данным господина Манарова, инкассаторская машина с наличными уже выехала из Ростова, поэтому он ее и ждет. На самом деле до вечера никаких инкассаторских машин в Глубоком не появлялось, а единственные деньги, о которых шла речь совершенно точно,— это по 50 тыс. рублей на похороны от компании "Сибирь".
"Пятьдесят тысяч? — бушевал отец одного из погибших.— Да у нас в Сочи могилу вырыть двадцать тысяч стоит! Ликвидировать вашу авиакомпанию надо, вот что!"
После того как 147 родственникам 45 погибших были показаны останки, находящиеся в Глубоком, всех, кто не нашел своих родных, повезли в Каменск-Шахтинский. К вечеру, по словам пресс-секретаря "Сибири" Игоря Волкова, были опознаны 22 пассажира и 5 членов экипажа.
Когда автобусы с родственниками уехали из Глубокого, во дворе больничного гаража, за котельной, гробовщики ростовского "Ритуал-сервиса" начали сколачивать гробы. На гробовщиках были желтые защитные комбинезоны и респираторы: запах быстро разлагающейся при тридцатиградусной жаре плоти разносился на всю округу.