Театр одного контратенора

В Петербург и Москву приехал польский контратенор Якуб Юзеф Орлинский — звезда барочной оперы и любимец интернета. Его концерт в Большом зале консерватории имени Чайковского пройдет сегодня вечером. В воскресенье выступление Якуба Орлинского и пианиста Михала Беля в Большом зале петербургской филармонии слушала Кира Немировская.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Один из многих замечательных контратеноров нашего времени Якуб Орлинский завоевал за свою не такую уж долгую — четырехлетнюю — карьеру особенное место: он стал звездой YouTube. Вряд ли так и было задумано, однако сумма обстоятельств — «происшествия», после которого Орлинский проснулся знаменитым, внешности, увлечения брейк-дансом и, по всей видимости, темперамента, заставляющего певца без устали общаться с аудиторией через Instagram,— создала ему огромную и демократическую популярность, поразительную для представителя такого узкого и требовательного мира старинной музыки.

Орлинский — и музыкант, и персонаж. Многостраничная статья в The New Yorker мало расскажет читателю о его пении и много — о его биографии и образе жизни, о том, как он говорит и держится. Видео с фестиваля в Экс-ан-Провансе, с которого началась его известность, посмотрели уже более 7 млн пользователей: в результате организационной накладки Орлинский явился на выступление в мятых шортах и кроссовках, и зафиксированный на пленке контраст внешности лохматого юноши и его изысканного исполнения арии Вивальди по-прежнему высекает горячую искру интереса. YouTube продолжает поставлять разнообразные видео Орлинского в футболках и клетчатых рубашках — с ариями Генделя, Пёрселла и Баха. Во время карантина их стало особенно много, и количество комментаторов под любым роликом, обсуждающих, «идут ли нашему Якубу усы», превышает среднюю аудиторию концертного зала.

Когда артист выходит из пикселей и оказывается живьем на сцене, и не на пять минут, а на два часа, его и узнаешь, и открываешь заново. Что ожидаемо: помимо легкой и веселой манеры держаться на сцене и даже разговаривать с публикой — мастерская игра с вибрато и его отсутствием, вкус к барочным украшениям и предельному обострению ритма в медленных кантиленах. То есть как певец-аутентичник Орлинский показал все, за что его любят. Неожиданным же оказалось то, что при соблюдении всех барочных приличий на концерте Орлинский выглядит артистом менее совершенным (у него довольно тугой, иногда резкий верхний регистр), но в то же время более современным и самостоятельным. В его манере нет непринужденности, а есть прицельность и умышленность каждой интонации.

Существенную роль тут играет ансамбль с Михалом Белем — пианистом большого и зрелого мастерства. Когда певец выступает в сопровождении концертного рояля, странно говорить об исторической достоверности: Гендель и Пёрселл, музыка которых составила основу программы, показаны в современных аранжировках (причем некоторые из них Орлинский и Бель сделали сами). И хотя в них не было ничего специально экстравагантного, звучание «барочной классики» приобрело в этом концерте особенный накал.

В арии Пёрселла из «Короля Артура» внутри оперного сюжета и в обволакивающих тембрах барочного оркестра ее трепещущий остинатный ритм имеет звукоизобразительное объяснение (герой боится), а экстравагантность музыкального текста смягчается благообразием саунда. Но когда та же музыка звучит вне привычного контекста, с сухим монолитным аккомпанементом фортепиано, она превращается в новое сочинение — странный, угловатый, остродраматичный текст-самородок, главной приметой которого оказывается взрывчато-напряженная артикуляция вокальной партии. В этом токе внутреннего напряжения, в спрятанной под различными мелодическими маньеризмами экзальтации, в интеллектуализме интонационного рисунка — большой потенциал Орлинского. И можно только гадать, помогает или мешает ему раскрыться настоящая театральная сцена.

С таким барокко хорошо сочетается новая музыка. В свою программу Орлинский и Бель включили сочинения польских композиторов: четыре шекспировских сонета Тадеуша Бэрда из прошлого столетия и «Осень» Павла Лукашевского из нынешнего — сумрачная, отчасти импровизационная меланхоличная ария стала одной из вершин концерта. Но закончился он на куда более бравурной ноте: «Agitato da fiere tempeste» Генделя — виртуозном номере с пассажами и колоратурами. В этом виде спорта Орлинского, может, многие и перепоют. Зато в качестве одного из бисов была повторена «Strike the Viol» Пёрселла, на этот раз в совершенно кабаретном варианте. Так тоже можно: внутри своего «современного барокко» Орлинский и Бель ловко и иронично раздвигают границы стиля — до предела и все же их не ломая.