В литературном клубе Zoom открылась выставка "Странные города" Ильи Андрецова, едва ли не первая персональная экспозиция 37-летнего художника, в свободное от творчества время служащего в Государственном Эрмитаже.
Труднообъяснимое затянувшееся отсутствие Ильи Андрецова — оригинального и нежного мастера, безусловного профессионала, индивидуальность которого не смогла нивелировать учеба в Институте имени Репина, — на и без того бедной художественной сцене города кажется не позой непризнанного гения или промахом галерейщиков, а искренним, интуитивным следованием сугубо петербургской традиции. Традиции потайных художников, потайных поэтов, своего рода домовых, плетущих, дописывающих вековой "петербургский текст", стесняясь выносить на люди свою любовь к городу, превращенную в разменную монету иными не столь целомудренными коллегами. Многие его работы, в которых друзья господина Андрецова преображаются в полупризрачных персонажей, разыгрывающих трагикомические истории любви и соблазна, напоминают о прозе другого "потайного гения", Константина Вагинова, запечатлевшего дух Ленинграда конца 1920-х годов в форме такого же ироничного карнавала странных и обаятельных людей.
Живопись господина Андрецова вне направлений и вне моды, под стать самому художнику, чурающемуся света. Тем не менее она вызывает целый ряд безусловных ассоциаций, лестных, потому что с предшественниками его связывает не подражательность манеры, а общий взгляд, на грани реальности и сна, на мир. Светлая грусть красок, прогулки сказочных единорогов напоминают о художниках раннего Ренессанса, итальянских примитивах. Многозначительность сцен, разыгранных то в сумраке питерских мастерских, то на фантастических пирушках под открытым небом, — о живописи близкого некогда к сюрреалистам французского художника Бальтюса, только без его изощренной сексуальности, что отнюдь не означает отсутствия тревожной чувственности.
Но главный "собеседник" господина Андрецова в искусстве ХХ века — Джорджо Де Кирико, такой же любитель пустых городов, словно привидевшихся классицисту во сне на грани сладкого кошмара. Рифма не случайная: порой кажется, что Де Кирико видел в своих снах не что-нибудь, а именно Петербург белых ночей. Однако измысленный город господина Андрецова, в котором переплетаются мотивы множества городов реальных, от Севильи до Выборга, существенно отличается от города Де Кирико тем, что он не мертв, в нем теплится порой почти незаметная жизнь, обязательно присутствует наблюдатель — человек ли, собака ли. Но прелесть неоднозначности заключается в том, что понять, кто кому снится, город наблюдателю или наблюдатель городу, невозможно.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ