Удаленка ждет легализации
Развитие дистанционной работы потребует обновления норм о труде
В период эпидемии, по данным Минтруда, в России удаленно работал каждый девятый, и дальнейшее развитие дистанционного формата занятости потребует пересмотра законодательных норм в трудовой сфере. По мнению обсудивших проблемы удаленки экспертов, работе, найму и увольнению сотрудников вне офиса мешают обязанность хранения многих кадровых документов в бумажном виде, неразвитость электронного документооборота и дефицит IT-специалистов.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Удаленная занятость, популярность которой на российском рынке труда сильно выросла в период эпидемии, оказалась востребована как работниками, так и работодателями, однако для дальнейшего развития этого формата необходимо упорядочить ее с юридической точки зрения, а также перевести в электронную форму кадровые документы. К таким выводам пришли участники организованного Минэкономики круглого стола «Удаленка: мифы и реальность».
Сейчас, как сообщил в интервью ТАСС глава Минтруда Антон Котяков, доля удаленно работающих составляет около 9% от количества всех трудоустроенных — это почти 4,6 млн человек. Максимального же значения этот показатель достиг в мае этого года — тогда удаленно работали 11%, или около 5,5 млн человек. Министр пояснил, что сейчас в Госдуме ко второму чтению готовится законопроект, который позволит законодательно закрепить сложившуюся практику удаленной работы, определить порядок оформления документов и правила компенсации расходов работников, например за использование личного оборудования при работе из дома.
На заседании круглого стола замминистра экономики Алексей Херсонцев отметил, что, по оценкам ведомства, «большая часть как сотрудников, так и работодателей, вовлеченных в удаленную занятость, хотели бы сохранить этот режим и после окончания действия всех противоэпидемических мер».
Однако развитие этой практики должно сопровождаться изменением документооборота, в том числе по части действующей нормы об обязательном хранении работодателями бумажных кадровых документов о сотрудниках на протяжении 50–75 лет. «Необходимы поправки в архивное законодательство, которые позволили бы сделать эту обязанность не такой обременительной. Возможно, пора начинать развивать электронные архивы, и Минэкономики готово над этим работать»,— сказал замминистра.
По словам Алексея Духанина, руководителя проектов по GR компании Wildberries, успешно использовавшей перевод на дистанционный формат работы большей части своих сотрудников, внедрение электронного документооборота является весьма необходимым.
Алексей Духанин сообщил, что компания принимает участие в эксперименте Минтруда по переводу кадровых документов в электронный вид. Напомним, такой эксперимент стартовал 5 мая этого года — он позволит компаниям-участникам оцифровать внутренние документы, касающиеся трудовых отношений (приказы о найме и увольнениях, трудовые договоры, локальные нормативные акты — подробнее см. “Ъ” от 25 мая).
Еще одним препятствием как для перевода сотрудников на дистанционную работу, так и для цифровизации труда в целом, может стать нехватка IT-специалистов.
«До 2024 года ежегодный дефицит таких кадров может составлять до 300 тыс. человек»,— сообщил директор по развитию АНО «Цифровая экономика» Алексей Сидорюк.
Наконец, по мнению GR-директора HeadHunter Виталия Терентьева, внедрению удаленной занятости может помешать и множество организационных моментов. «По нашим оценкам, часть работников, и довольно значительная, по разным причинам может в итоге предпочесть работу в офисе. В отношении же тех, кто останется работать из дома, от работодателя потребуется разработать новые системы контроля и мотивации, что потребует отдельных вложений»,— сказал он.
Отметим, что, по данным июньского исследования кадровой компании Kelly Services, идея представителя Минэкономики о большой привлекательности удаленной работы для самих сотрудников не так уж и очевидна. О желании по окончании пандемии вернуться к полной занятости на прежнем рабочем месте тогда сообщили почти две трети (62%) работников. Частичную удаленную занятость хотели бы сохранить 17%, перейти полностью на удаленную работу готовы только 7% (см. “Ъ” от 9 июня).
