«Вирус этот абсолютно кровожадный»

Как Дмитрий Песков борется с настигшей его болезнью

12 мая стало известно, что пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков лежит в больнице с коронавирусной инфекцией и двусторонней пневмонией. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников расспросил его о самочувствии, а также о перспективах эпидемии и о его собственных.

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков

Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ  /  купить фото

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков

Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ  /  купить фото

— Когда вы поняли, что это случилось с вами?

— Пришел один из тестов и показал положительный результат. На протяжении всего времени мы тестировались и продолжаем тестироваться практически в ежедневном режиме. Поэтому было чувство, что ты все-таки держишь это под контролем. Затем, к сожалению, заболел один из моих коллег, с которым я общался, и мне пришлось после 1 мая сесть на режим самоизоляции. Да, я перешел на домашний режим работы.

— Зато все обрадовались, видимо, дома?..

— Да, может, и не все… Мое присутствие можно было воспринять и как попытку разобраться со многими домашними делами, которые годами оставались без моего внимания… И собственно, я планировал объединить в единый процесс и служебные обязанности, и наведение порядка дома.

— Удавалось ли?

— Казалось, что да. И при этом я продолжал тестироваться. И вот тест показал положительный результат. Ну и, собственно, первый день не было вообще никаких симптомов, а потом началась температура чуть выше 37… Ну такая она, неприятная температура… И ломало. И Таню стало ломать (жену Дмитрия Пескова.— “Ъ”), у нее температура повыше была. Дня два-три мы лежали дома. Ну 37,4 днем… Ну 37,8 ночью…

Фотогалерея

VIP-вирус

Смотреть

— И вроде можно еще погодить…

— Да… А уже нельзя… В этом и опасность — погодить. И когда поняли уже, что процесс идет, так сказать, в гору, с температурой, с ломкой, то поехали в больницу. И хорошо, что поехали, потому что сделали КТ (компьютерную томографию.— “Ъ”)… В общем, поймали вовремя…

— То есть все-таки пневмония была уже?..

— Да. В этой болезни главное — не пропустить. Вирус этот абсолютно кровожадный. Хотя, слава богу, врачи уже обладают опытом в борьбе с ним, но все равно доля непредсказуемости, связанная с индивидуальными особенностями, всегда присутствует.

— Так что обязательно надо, в общем, в больницу.

— Как минимум надо удостовериться, что нет угрозы для легких. Сейчас лечатся дома даже с пневмонией, если она, например, односторонняя…

— А это был не тот случай.

— Да, когда она двусторонняя, выбора нет. И тут еще особенность в том, что твои легкие не столько сам вирус пожирает, сколько твой же организм. То есть начинается гормональный шторм, и иммунная система пытается этот вирус победить. И вместе с вирусом начинает пожирать легкие. И отсюда эффект этого «матового стекла». Это может привести к тромбозу легких. Ну тут у кого как…

— Вы же заботились о себе. Делали вроде все, что нужно. Мы помним, что даже беджик носили…

— Я носил беджик, возил его в машине и до сих пор его вожу… И когда журналисты стали писать, в том числе о его вреде, я же его снял…

— Может, и зря.

— Не исключено…

— Потому что не надо идти на поводу у журналистов… Не мне вам объяснять…

— Да. Но обидно, что семья сидела полтора месяца дома, и сидела очень аккуратно, со всеми мерами предосторожности… Я ездил на работу, но тоже предохраняясь. У нас нет сейчас никаких больших совещаний, все говорят друг с другом по различным видам связи, все используют индивидуальные средства защиты, друг к другу в кабинеты не ходят, документы, входящие-исходящие, обрабатываются специальными дезинфицирующими спреями, и так далее… Но вирус действительно очень опасен, легко передается от человека человеку, и уберечься от него гарантированно очень и очень сложно. Единственный путь, и это надо понимать тем, у кого есть отягчающие обстоятельства в виде хронических болезней и кто относится к старшей возрастной группе,— надо сидеть дома, избегать контактов с внешним миром.

— Но проблема в том, что все равно рано или поздно придется выходить из внутреннего мира во внешний, где ничего радикально не изменится.

— Это действительно так. И все мы ждем лекарство подтвержденное, вакцину, ждем, когда кривая эпидемии пойдет вниз и спустится до минимума, но понятно, что какие-то очаги будут вспыхивать и дальше. Нам жить с различными коронавирусами предстоит всегда. Собственно, мы с ними и жили, просто каждый следующий становится все агрессивней. Это же живые организмы, они отвоевывают себе место для жизни на Земле.

— Как вы теперь уважительно про них говорите.

— Да уж. Тут можно высказать только слова восхищения в адрес наших эпидемиологов, вирусологов. Это люди, которые сейчас испытывают лекарство, вакцину, вкалывая ее себе.

— Даже так?

— Конечно. Не будем называть учреждение, людей. Но это люди, которые являются фанатами своего дела в лучшем смысле этого слова. Люди, которые несут достойно вот эту клятву Гиппократа. Могли ли мы год тому назад предположить, что у нас главным объектом уважения и восхищения будет профессия доктора, медсестры?

— А вы могли себе представить, что вас не минует эта чаша? В конце концов, вы каждый день уходили из дома на работу, приходили домой… Готовы ли вы были к тому, что и с вами может случиться?

— Человек так устроен, что ты мозгами понимаешь, что ты должен быть к этому внутренне готов, но все равно тебе кажется, что именно у тебя получится избежать. И от этого ощущения избавиться невозможно. А что касается дома, то, конечно, вот эти дни для нас очень непростые. Домашние же теперь, что называется, контактные, и заболеют они, не заболеют… Мы этого не знаем. И поэтому все члены семьи пытаются прислушиваться к себе, ловят какие-то симптомы, перезваниваются все время…

— Ох, а еще же столько можно придумать себе, открыв интернет, например…

— Да, у нас же еще проблема с тем, что они все люди, очень много читающие, и о симптомах болезни знают столько, что эти симптомы может найти у себя при желании любой здоровый человек.

— Особенно ночью, ближе к утру, пока не рассвело… Все тебе про себя становится слишком ясно и очевидно.

— Именно!

— И вы, думаю, не исключение.

— Да. И мозг просчитывает разные варианты развития болезни: как это может пойти, а как это… Вот эта система может разрушиться, а потом вот эта… И это накручивается и накручивается… Это побочные эффекты информированности нашей, ничего не сделаешь… У всего есть побочные эффекты.

— Члены семьи же, наверное, тоже тесты постоянно делают?

— Да, тестирование постоянное. Только оно всего этого не отменяет.

— Скажите, а тактику лечения, например, с Михаилом Владимировичем Мишустиным, который прошел более длинный путь уже в этой истории, обсуждали?

— Да, мы перезванивались, говорили об этом. Но у него, слава богу, все идет уже на поправку. Он-то уже в рабочем состоянии.

— Хотя сегодня по телевизору выглядел осунувшимся.

— Я еще раз повторяю: вирус непростой, очень и очень агрессивный.

— А тактика вашего лечения в чем состоит?

— Я вряд ли могу ее обсуждать. Врачи знают, что делать. Разные медицинские учреждения обмениваются информацией: там полная взаимовыручка в плане обмена технологиями, протоколами лечения… Этим занимаются очень знающие люди.

— Вы сейчас, видимо, передали свои обязанности заместителю?

— Да, у меня есть и заместитель, и управление, которое работает, хотя многие люди сидят дома на карантине. Любой человек, который считается контактным, сразу садится на карантин. Это надо по закону.

— Ну да, а с вами контактировали многие.

— Да, и мы соблюдаем правила очень тщательно. Тем не менее все функционирует, и с нашей стороны работа президента будет обеспечена на должном уровне. Это мои коллеги могут делать блестяще. Они талантливые профессионалы. А что касается меня, то я по мере возможностей остаюсь в курсе. Думаю, как чуть-чуть на поправку пойду — и буду постепенно возвращаться к своей информационной активности.

— У многих в связи с происходящим вопрос, когда вы последний раз контактировали с президентом. Вы 12 мая сказали, что месяц назад…

— Очно не контактировали больше месяца. Ну конечно. И необходимости такой нет. Работа по-другому устроена. Это ни в коем случае не меняет сути рабочего процесса. Все абсолютно освоились в режиме видеоконференций, причем они проходят не только в открытом режиме, как вы видите, но и в закрытом. Современные технологии позволяют обеспечить режим секретности, например на совещаниях Совета безопасности…

— И надо ли возвращаться к тому, что было? По крайней мере в том же самом виде. Разве мало пользы в таких режимах? Сколько сил экономится! А средств, не побоюсь этого слова?!

— И это действительно так. Я думаю, что многие элементы этой быстрой дистанционной работы стоит использовать и дальше.

— Правда, 13 мая была анонсирована очная встреча глав государств Шанхайской организации сотрудничества в Петербурге в 20-х числах июля…

— Пока исходим из очного (формата.— “Ъ”). Эпидемиологические расчеты говорят, что уже может наступить нормализация в известной степени. А с другой стороны, характер событий заставляет принимать решения очень гибко. То есть это может и измениться.

— Я спрошу еще вот о чем. Опасность же исходит отовсюду. Например, кто-то считает источником повышенной опасности водителей, чьи контакты труднее отследить, чем, например, ваши.

— Послушайте, водители — такие же смелые люди, наши коллеги, которые в эти дни работают не покладая рук. Всегда есть опасность, да. Но помимо водителей есть еще много людей, с которыми вы контактируете. Вы же ходите в магазин…

— Мы-то ходим. А вы?

— Это вам зря так кажется. Есть, наверное, совсем там высокопоставленные сотрудники, которые и правда не имеют возможности так легко и просто ходить, например, в магазин… Но я-то хожу, покупаю продукты, кушать хочется… И тебе и на заправку в конце концов на своей машине надо заехать… И так далее… Ну жизнь-то идет!.. Просто нужно будет учиться новым манерам поведения, технологии, скажем так, превентивной технологии защиты… Как надеть перчатки, как снять… Когда надеть и снять… В какой момент правильнее себя опрыскать… Всему этому придется научиться, чтобы минимизировать риски. Если вы спросите меня, можно ли эти риски исключить полностью, то, с моей точки зрения, нет.

Мой пример этому слишком хорошее подтверждение.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...