В Институте ООН по проблемам разоружения (UNIDIR) прошли первые командно-штабные учения по гиперзвуковому оружию. Такие вооружения должны в ближайшее десятилетие появиться у целого ряда стран, включая Россию. Участники учений пришли к выводу, что военная ценность новых систем пока неочевидна. При этом ясно одно: гиперзвук повышает риски непреднамеренной эскалации конфликтов.
Фото: РИА Новости
Фото: РИА Новости
В командно-штабных учениях в офисе UNIDIR в Женеве приняли участие военные, дипломаты и эксперты из 16 стран. Им предстояло смоделировать несколько гипотетических конфликтов, которые могут произойти в 2023 году, когда у ряда стран уже может появиться на вооружении гиперзвуковое оружие. Россия в этой сфере лидирует с отрывом. По итогам учений на минувшей неделе вышел доклад, в котором содержится пять основных выводов.
Во-первых, создание гиперзвуковых систем ускоряет гонку вооружений между ведущими странами. Уже сейчас подобные комплексы разрабатывают Россия, США, Китай, Франция, Япония, Индия. При этом речь идет не только о соревновании в создании самих гиперзвуковых вооружений, но и средств их возможного перехвата.
Во-вторых, до сих пор не совсем ясно, какова практическая ценность новых систем. Участники учений отметили, что гиперзвуковые вооружения могут укрепить военный потенциал их обладателя, но пока нет понимания, как их применение скажется на ходе того или иного конфликта.
В то же время — и это третий вывод — участники учений убедились, что гиперзвуковые вооружения повышают риски неправильной трактовки действий вероятного противника, а значит — непреднамеренной эскалации конфликтов. Гиперзвуковые системы могут нести как обычные, так и ядерные боевые части, и у государства, против которого они будут применены, нет возможности заранее понять, чем оснащена направленная в его сторону ракета. При этом гиперзвуковые системы обладают огромной скоростью и корректируемой, а значит, непредсказуемой траекторией.
На самом деле именно сочетание этих двух свойств затрудняет противодействие гиперзвуковому оружию с помощью традиционных систем противоракетной и противовоздушной обороны. Применение планирующих крылатых блоков в сочетании с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР) обесценивает классическую стратегическую ПРО, которая способна работать и по гораздо более скоростным баллистическим целям, но построена на предсказуемости их траекторий. И напротив, современные комплексы тактической ПВО (корабельные или наземные) способны работать по активно маневрирующим аэродинамическим целям, но ограничены по скорости целей и времени реакции.
Кроме того, появление гиперзвуковых комплексов, как сказано в отчете, еще более запутает и без того сложную ситуацию в сфере контроля над вооружениями и разоружения. Российские официальные лица уже дали понять, что готовы обсуждать с американскими коллегами включение комплексов «Сармат» (межконтинентальная баллистическая ракета) и «Авангард» (гиперзвуковой планирующий боевой блок) в Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-З), если это соглашение еще будет действовать к моменту постановки этих систем на вооружение. Однако, например, авиационный комплекс «Кинжал» ни под какие действующие договора вообще не подпадает.
Ну и наконец, участники учений отметили, что появление новых систем вызовет целый ряд дополнительных сложностей с точки зрения, например, режима уведомления о ракетных пусках или экспортного контроля.
Дмитрий Стефанович, эксперт Российского совета по международным делам, сооснователь проекта «Ватфор», выступивший консультантом этих учений, заявил “Ъ”, что для снижения возможного негативного, дестабилизирующего эффекта от появления нового типа вооружений государствам, ведущим его разработку, стоило бы уточнить роль и место гиперзвукового оружия всех типов в их военном планировании, целевые задачи, как и предполагаемый характер боевого оснащения. Кроме того, по его словам, в ходе мероприятия в Женеве «высказывались сомнения в эффективности и надежности новых вооружений, в связи с чем целесообразно было бы увеличить объем публичной информации о характеристиках развернутых, разворачиваемых и планируемых к развертыванию систем гиперзвукового оружия, в том числе с подтверждением заявленных характеристик путем демонстрации видеоматериалов и макетов самих изделий».
Эксперт UNIDIR, руководитель проекта «Ядерное вооружение России» Павел Подвиг также говорит, что сегодня нет четкого представления о том, для какого рода задач могут пригодиться гиперзвуковые технологии. «Что, впрочем, неудивительно, поскольку сами по себе гиперзвуковые скорости принципиально практически ничего не меняют»,— отметил он в беседе с “Ъ”.
По словам господина Подвига, с точки зрения риска, действительно есть проблема большей неопределенности в характере удара (ядерный или неядерный) и заметной неопределенности в определении объекта удара.
«Но все эти неопределенности во многом характерны, например, для крылатых ракет,— говорит эксперт.— Высокие скорости, конечно, уменьшают время для оценки обстановки, и этого фактора недооценивать нельзя. Но в целом это только часть более общих проблем с оценкой обстановки, намерений сторон, неопределенности в правильной интерпретации действий, которые присутствуют в любом кризисе».
Уменьшить неопределенность, по мнению Павла Подвига, можно было бы, например, при помощи договоренности о том, что такого рода системы будут исключительно неядерными. Или наоборот, что все они будут считаться ядерными. «Можно рассмотреть и радикальный вариант — договоренность о неразвертывании такого рода систем,— допускает собеседник “Ъ”.— Но достичь такого рода договоренности будет сложно. В ходе учений можно было видеть, что гиперзвуковые системы имеют определенную символическую ценность. Которая, возможно, сегодня более важна, чем ценность военная».