С начала этого года государство объявило настоящую охоту на самозанятых. Цель — максимальная легализация этой составляющей «теневой экономики», которая поможет закрыть бюджетные прорехи. Эксперимент стартовал в 4 регионах, потом добавился пятый. В ход были пущены все средства, хотя кнутам явно предпочли пряники: низкая ставка налога (4–6 процентов), готовность уравнять самозанятых в экономических и финансовых преференциях с малым бизнесом, обещание оплачивать медстраховку (полис ОМС), а со следующего года все это ожидает всю страну. Результат: число зарегистрировавшихся в пилотных регионах едва приблизилось… к 200 тысячам (всего в РФ 15–16 млн самозанятых — такие цифры называет Росстат, РАНХиГС — на миллион больше). Эксперимент, впрочем, объявили удавшимся. Хотя заговорили и о возможных сюрпризах: власть опасается, что в страту самозанятых станут активно «перетекать» те, кто числится ИП и проходит по разряду малый бизнес. Причина тревог понятна: уж слишком привлекательны условия комфортного экономического режима и возможность снизить налоги. Понятны и вероятные последствия: государство на всем этом потеряет, а не заработает. Ситуацию изучал «Огонек».
«Ловись, рыбка, большая и маленькая» — главный принцип налоговиков. Теперь дело дошло до маленькой
Фото: EPA / Vostock Photo
«Ловись, рыбка, большая и маленькая» — главный принцип налоговиков. Теперь дело дошло до маленькой
Фото: EPA / Vostock Photo
И вот спустя полгода после запуска пилота выяснилось: опасения справедливы — рамки принятого закона оказались столь просторны, что в них с легкостью вписываются те, кого еще недавно нельзя было назвать самозанятыми. В частности, индивидуальные предприниматели (ИП), желающие таким образом сократить свои налоговые выплаты, а еще наемные работники и ровно по той же причине — сокращение налогов. В итоге число самозанятых на бумаге растет (глава Минэкономразвития Максим Орешкин рапортовал, что с начала года легализовалось в 12 раз больше самозанятых, чем за два года налоговых каникул), но вот кто попадает в отчетность — те, кто реально вышел из «тени», или же те, кто переквалифицировался из других категорий налогоплательщиков,— не известно.
«Огонек» расспросил о происходящих в этом сегменте рынка труда переменах директора Научно-исследовательского центра социально-политического мониторинга Института общественных наук РАНХиГС Андрея Покиду
— Андрей Николаевич, в экспертной дискуссии используют цифры: в стране сегодня насчитывается от 15 до 17 млн самозанятых. Кто и как их сосчитал, если четкого определения этой страты до сих пор нет? Ссылаются, в частности, на проведенный с вашим участием социологический опрос…
Андрей Покида, социолог
Андрей Покида, социолог
— Конечно, социологический опрос — это не данные статистического обследования (по данным Росстата, количество людей, работающих в неформальном секторе, 15,25 млн человек.— «О»). Мы опрашивали не все население России, а лишь 1200 человек, но они — своего рода срез общества, довольно точно отражающий то, что происходит сегодня на отечественном рынке труда. Ведь эти 1200 человек представляли разные регионы, типы поселений, возраста и т.д. Так что мы с полным правом можем говорить о том, что подобные соцопросы при обязательном соблюдении научных стандартов дают довольно точную и реальную картину положения дел. По нашим оценкам, в настоящее время на рынке труда работают порядка 16–17 млн самозанятых, то есть каждый четвертый из общей численности занятого населения. Примерную картину показывают и результаты исследований других социологических служб.
— А в чем главная новость вашего исследования?
— В том, что, с одной стороны, число самозанятых, для которых данный вид деятельности является основной и единственной формой дохода, в целом увеличилось: их количество выросло за последние 3–4 года с 7 до 10 процентов. С другой стороны, количество тех, кто подрабатывал дополнительно в качестве самозанятого, сократилось. Причем «вторичная занятость» уменьшилась повсеместно: и среди самозанятых, и среди наемных работников.
Такой результат для нас неожиданность. Предыдущие исследования, например, этого не показывали. Напротив, еще два года назад среди всего занятого населения каждый второй подрабатывал (свыше 50 процентов), а сейчас только 27 процентов трудятся на двух работах. Сокращение впечатляющее — почти вдвое.
— С чем это, по-вашему, связано?
— В первую очередь это результат длящейся уже не первый год нестабильности в экономике. Специалисты давно фиксируют снижение покупательной способности, а главное — реальных доходов населения.
В большинстве своем именно обычные граждане выступают заказчиками работ или услуг, предоставляемых самозанятыми. Нет денег у населения, не будет и заказов у самозанятых.
Во-вторых, увеличилось число россиян, которые не могут иметь дополнительную работу. И не потому, что не хотят, а потому, что не могут: на первой работе они оказываются загружены так плотно, что им некогда заниматься чем-то помимо нее. Как говорится, до постели бы доползти. Есть и третий вариант, когда вторая работа становится для самозанятого основной. Например, когда человек попробовал что-то организовать помимо работы по найму, у него получилось, и самозанятость стала главным видом деятельности.
— Самозанятые, которых вы опрашивали, выражали беспокойство по части возможных претензий со стороны государства? Например, тревожит ли их гипотетическое увеличение налога?
— Такие опасения есть. Но вот что любопытно: примерно 30 процентов самозанятых оценили нынешний эксперимент по введению нового «налога на профессиональный доход» положительно и хотели бы воспользоваться данным режимом. Большая часть (около 40 процентов) выбрала выжидательную позицию, они хотели бы понаблюдать за развитием событий, прежде чем вступать в новые отношения с государством.
— А каковы опасения, вы спрашивали?
— Это, скорее, настороженное отношение к действиям властей. Люди уже привыкли, что власть может внезапно изменить правила игры, особенно когда речь идет о бизнесе. Свидетельств тому за последние пару десятков лет немало. И люди с опаской относятся к любой самой благой инициативе, исходящей сверху. Тем более самозанятые — в отличие от бизнеса или наемных рабочих эта категория сегодня имеет самую слабую законодательную защиту.
— Люди охотно делятся информацией с социологами? Например, о роде своей профессиональной деятельности...
— Им скрывать нечего. Подобного рода занятость не является криминальной, поскольку она разрешена законодательно, хотя происходит зачастую с отклонением от норм закона. Кроме того, объемы индивидуального дохода самозанятого не столь высоки. Для многих самозанятость, по сути, вынужденная мера.
Сколько самозанятых в стране и где они трудятся
Кроме того, немаловажный момент — анонимность опроса. Это позволяет опрашиваемому более свободно общаться на «острые» темы и не вводить в заблуждение исследователя, опасаясь утечки информации. Анализ полученной информации производится в обобщенном виде.
— Правительство предполагает лишь к 2029 году получить цифру в 2,4 млн зарегистрированных самозанятых. Думаете, надежды оправдаются?
— Практически уверен. Во-первых, как показало наше исследование, самозанятых в стране много — почти четверть всего трудоспособного населения. Из этих 16–17 млн 6–7 млн человек уже трудятся официально, являются добропорядочными налогоплательщиками (они были честными налогоплательщиками и до экспериментов государства с самозанятыми.— «О»). Добиться нужной цифры за счет этой категории несложно. И то, что эксперимент с легализацией идет пока только на территории пяти субъектов Российской Федерации, не слишком меняет картину: в числе этих регионов Москва и Московская область, где самая высокая концентрация самозанятых. Иной вопрос: а кто эти граждане, которые воспользовались новым налоговым режимом? Может, частично речь идет об индивидуальных предпринимателях (ИП), у которых нет наемных работников, оборот небольшой, вот они из ИП и стали «самозанятыми» — и отчетности, и хлопот меньше, не говоря уже о налогах.
— То есть власть ловила щуку, а поймала карася?
— Есть такие опасения. Данный эксперимент с точки зрения создания благоприятных условий для ведения предпринимательской деятельности можно рассматривать как положительную инициативу. Другой вопрос, насколько она будет интересна именно тем самозанятым, которые работают без официального оформления. Вместе с тем этот эксперимент может иметь и негативные последствия, поскольку способен привести к значительным бюджетным потерям. Так, предприниматели могут пользоваться режимом для «оптимизации налогов», то есть будут вполне легально привлекать к работе самозанятых вместо того, чтобы оформлять работников по трудовому договору. В этом случае предпринимателю не нужно платить страховые взносы за работника (30 процентов), а работник не платит НДФЛ (13 процентов), а только уплачивает проценты по специальному налоговому режиму, которые составляют значительно меньшую величину необходимых отчислений (6 процентов в случае, если оказывает услуги индивидуальным предпринимателям или юридическим лицам). Обращает на себя внимание тот факт, что работодатели положительно оценивают эксперимент — 49 процентов увидели в новом налоговом режиме свою личную заинтересованность, возможно, как раз связанную с оптимизацией налогообложения.
— 160 тысяч зарегистрировавшихся на середину августа (статистика ФНС) из 17 млн — это успех?
— По мнению инициаторов эксперимента, несомненно. На конец лета, по данным ФНС, в четырех пилотных регионах зарегистрировались 162 тысячи самозанятых: в Москве — 96 тысяч, в Подмосковье — 36 тысяч, в Татарстане — 24 тысячи, в Калужской области — 4 тысячи. Запланированный результат эксперимента на конец текущего года — 200 тысяч человек. И это только по четырем регионам. Я убежден, что цель будет достигнута.
Другой вопрос: сколько из этих 200 тысяч будет по-настоящему легализовавшихся самозанятых, а сколько бывших индивидуальных предпринимателей или наемных работников? Вместе с тем хотелось бы отметить, что об успешности данного эксперимента можно говорить не ранее конца этого года. Хотя уже сейчас возникают вопросы о необходимости регулирования этим налоговым режимом взаимоотношений самозанятых (физических лиц) с юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями, то есть реализации физическими лицами товаров, услуг или работ юридическим организациям. Подобное сотрудничество в будущем может приобрести исключительно вынужденный характер и негативно отразится на социальной защищенности самозанятых.
— А кто все-таки такие самозанятые?
— Отсутствие законодательно закрепленного правового статуса самозанятых граждан открывает широкие возможности трактовки понятия «самозанятость». Отчасти острота проблемы регулирования деятельности самозанятых связана именно с существующими пробелами российского законодательства, отсутствием достоверной информации о специфике деятельности самозанятых и ее объемах. Самозанятость представляет собой предпринимательскую деятельность, которая ведется физлицами самостоятельно, на свой страх и риск, по их инициативе, собственными силами, то есть без использования труда наемных работников. При этом самостоятельная занятость может использоваться не только в качестве единственного способа дохода, но и для дополнительного заработка во время, свободное от исполнения обязанностей по трудовому договору. Сейчас государство предпринимает различные меры по легализации самозанятых, они направленны главным образом на снижение налоговой нагрузки и упрощение регистрационных процедур.
Однако в этих инициативах государства не предусмотрены реальные стимулы для перехода в легальное поле.
Хотя органы государственного управления и экспертное сообщество продолжают работу по определению правового статуса самозанятых граждан, в том числе по выработке системы государственных социальных гарантий и иной финансовой, консультативной, информационной помощи этим людям. Предполагаю, что этой осенью Госдума может принять ряд законопроектов в этой области.
