5 июня президент России встретился с председателем КНР Си Цзиньпином, долго общался с ним в Кремле, а потом, посмотрев три китайские машины, которые отныне будут делать в Тульской области не хуже пистолетов ТТ, поехал в Московский зоопарк, где он и Си Цзиньпин были представлены двум пандам, Жуи и Диньдинь. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников — на этот раз из Московского зоопарка.
Владимир Путин близко к сердцу принимал китайских детей
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Председатель КНР приехал в Россию на три дня, то есть очень надолго. Государственный визит предполагает посещение двух городов, но, пока Си Цзиньпин не уехал в Петербург, ему предстояли неизбежные переговоры в Москве: в узком, в расширенном составе, присутствие при подписании соглашений, заявления для прессы. Ничего из этого избежать было нельзя.
И нельзя было, кажется, ожидать, что Владимир Путин и Си Цзиньпин в этих форматах смогут как-нибудь проявить себя на публике. Я считаю, что при этом в начале переговоров в узком составе китайскому руководителю все-таки удалось запомниться одной фразой:
— На фоне кардинальных перемен, которых мир не ведал последние сто лет, на нас возлагают большие надежды народы двух стран и международное сообщество.
Случайных слов в таком жестоком протокольном режиме не бывает, тем более в речи такого человека, как председатель КНР.
То есть Си Цзиньпин, а не только Владимир Путин, живет с ощущением, что его миссия в том, чтобы разрушить однополюсный мир и построить наш, новый, вместе, очевидно, с Владимиром Путиным.
И даже с ощущением, что такого накала глобальных человеческих и политических страстей мир не видел последние сто лет.
Учитывая отношения, в которых находятся российский и китайский руководители, нельзя исключить, что Владимир Путин сыграл свою, и даже, быть может, решающую, роль в том, что его китайский коллега говорит и думает именно так. Ведь Владимир Путин публично, в мюнхенской речи, сказал об этом гораздо раньше, чем Си Цзиньпин стал руководителем своей страны, которому в какой-то момент стала по чину такая же мысль.
Что ж, по крайней мере торговая война между США и Китаем в разгаре. То есть можно думать, например, что Владимир Путин добивается того, чтобы мир соответствовал его мюнхенской речи, руками председателя КНР. Но на самом деле Си Цзиньпин и в самом деле, конечно, самостоятельно принял на себя все страхи и риски великого проекта и готов войти в мировую историю созданием одного мира вместо другого.
Возможно, впрочем, что тоже однополюсного.
После переговоров в расширенном составе и перед заявлением для прессы были подписаны несколько соглашений. По-настоящему грандиозным из них следует признать то, которое заключили между собой Alibaba Group, Российский фонд прямых инвестиций, «МегаФон» и Mail.ru Group. Новая глобальная компания, рамочное соглашение о создании которой было подписано вместе с основателем Alibaba Джеком Ма осенью прошлого года на Восточном экономическом форуме во Владивостоке, претендует на многое, если не на все, и не только в том, чем привыкли заниматься эти компании сами по себе.
С начала переговоров у служебного, можно сказать, входа в Большой Кремлевский дворец стояли три неожиданные на первый взгляд машины. Таких в Кремле до сих пор не было. Все тут было, кажется, сделано для того, чтобы оживить бесчувственные протокольные мероприятия. То есть это были машины Great Wall, которые будут выпускать на новом предприятии, в индустриальном парке «Узловая» в Тульской области. Машины ждали величественного осмотра, и он в конце концов состоялся.
Впрочем, этот день в федеральных теленовостях обречен был запомниться другим событием. Дело в том, что в Московский зоопарк накануне саммита завезли двух панд из Китая.
Это удивительное животное, которое питается принципиально только бамбуком, является символом мягкой силы Китая, и по заслугам.
Так, я сам завороженно смотрел, как самка Диньдинь неторопливо и при этом стремительно спускается с верхотуры огромного двухкомнатного вольера. Диньдинь было, по-моему, лень разворачиваться, и она спускалась «задним ходом», и было очевидно, что это для нее так же комфортно, как и наоборот.
Самец Жуи в это время сидел на корточках и лапой держался за проем в двери. Так комфортно тут и человек на месте панды не смог бы устроиться. Ум в глазах этих животных светился так, что не хотелось сравнивать ни с кем из своих знакомых, и даже с самим собой, так как риск оказаться объективным грозил сыграть с тобой очень злую шутку.
Жуи и Диньдинь останутся в Московском зоопарке на 15 лет и при этом будут, как их желательное и даже желанное потомство, собственностью КНР, так как эта страна не дарит никому панд уже много десятков лет, а по отношению к тем, кому дарит, слишком разборчива. Достаточно сказать, что Голландия договаривалась насчет своих двух панд 16 лет, а Финляндия — десять (Россия справилась за три года).
Панду может сделать счастливой каждый. Если у него есть зеленый бамбук
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Я все не мог оторваться от созерцания Жуи и Диньдинь. Их пронзительные взгляды, которые они, по-моему, бросали на меня, заставляли думать, что они чего-то хотят от меня. Но чего? Самое простое: бамбука. Но если бы все было так просто… В общем, давно на меня никто так не смотрел.
Перед приездом лидеров суматоха в зоопарке была чрезвычайной. Войдя в закрытую часть вольера, я обнаружил, что панды куда-то запропастились. Зато в вольерах появились развалы свежего зеленого бамбука.
— Фотографов ставите? — слышалось вокруг.
— А панды? Панды где?! Сначала панд надо поставить!
— Так вам панд или фотографов? — кто-то терял терпение.
Выяснилось, впрочем, что все хорошо. Панд удалось не перепутать с фотографами, и оказалось, что Жуи и Диньдинь решили немножко придержать, чтобы они не объелись раньше времени. И вот еще через минуту я видел совершенно счастливых Жуи и Диньдинь, поедающих, а точнее, пожирающих бамбуковые стебли с таким хрустом, что самому захотелось.
Причем они же сидя это делали и заталкивали в себя бамбук обеими не сказать чтобы лапами, но ведь все-таки, наверное, и не руками. И как же, повторяю, аппетитно это было.
И никаких вопросов в их глазах сейчас не было. Да, все-таки бамбук.
Си Цзиньпин рассматривал панд, по-моему, внимательнее, чем Владимир Путин. Да и расспрашивал о них пристальнее. Видно было, что вот именно за панд, а не за кого-нибудь, может быть, другого он действительно переживает.
Председатель спрашивал, как они перенесли перелет, и директор зоопарка рассказывала, что больше всего беспокоились за Диньдинь, потому что она младше.
— Но выяснилось, что она-то перенесла лучше всех, в том числе и тех, кого возили раньше, лучше всех взрослых! — сияла директор.
А господин Путин объяснял почему. Объяснение сводилось к тому, что маленькие — они всегда такие.
Про одну панду, которая жила в Московском зоопарке раньше, директор тоже успела рассказать. Самца возили в Лондон, к одной очень симпатичной панде, но она не произвела на него никакого впечатления.
— Потом привезли одну уже в Москву,— рассказывала директор зоопарка.— Но ему нравились только наши посетительницы!
На улице, выйдя из крытого вольера, Владимир Путин и Си Цзиньпин увидели китайских и русских детей, которые здоровались с ними на китайском (русские) и русском (китайцы).
Детей было очень много, началась какая-то отчаянная и все-таки веселая суматоха, к тому же Владимир Путин позвал всех вместе посмотреть на панду, которая вышла из крытого вольера в ту его часть, которая была на улице.
В этой сутолоке Сергей Собянин еще рассказывал, что Московский зоопарк — самый большой зоопарк в Европе по числу посетителей, и его внимательно слушал Си Цзиньпин, который рассеянно улыбался и, наверное, на мгновение успел представить себе количество китайцев, которые посещают зоопарки в Пекине, например, или в Шанхае (да я и не удивлюсь, если огромная часть посетителей Московского зоопарка тоже окажется, что там говорить, китайцами). А потом к Владимиру Путину подошел мальчик лет семи и негромко, но настойчиво спросил:
— Дедушка, можно с вами сфотографироваться?
Я не знаю, услышал его Владимир Путин или нет, но через несколько секунд президент России и в самом деле уже не в первый раз фотографировался с детьми, и перед ним стоял маленький китаец, крепко прижимая к груди мягкую игрушку. Это была, конечно, тоже панда.
Но я смог рассмотреть, что был тут и наш мальчик.
