иностранцы заказы
Не менее десяти самых известных в мире архитекторов и декораторов имеют частные заказы в России или по крайней мере ведут переговоры о таких заказах. Их появление не афишируется, но имена таких мастеров первого ранга, как Гаэтано Пеше, Джон Поусон, Этторе Сотсас, Уильям Савайя, Паоло Пива, Клаудио Сильвестрин, Филип Старк, Карим Рашид, произносятся постоянно. Комментирует АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ. Весь прошлый год западных архитекторов ждали на государственном архитектурном рынке. И не дождались. Все попытки иностранцев получить в России государственный заказ — будь то на открытом конкурсе, закрытом или даже путем официальных приглашений на самом высоком уровне — разбились о русскую бюрократию и профессиональную зависть.
Совсем другая ситуация при работе с частным заказчиком. Нет решительно никаких препятствий к тому, чтобы дать именитым иностранцам поработать в наших домах — не станет же участковый штрафовать притцеровского лауреата за отсутствие регистрации в столице. В стране опять появились большие деньги, и эти деньги помолодели, у них продвинутые владельцы, понимающие, что интерьер "от" Филипа Старка или Гаэтано Пеше — роскошь, несравнимая ни с каким "Роллс-Ройсом". В России теперь достаточно полная информация о дизайнерах и трендах: сорок журналов рассказывают о новостях дизайна, и даже крупнейшие мировые интерьерные издания заговорили по-русски.
Тем поспешнее создаются мифы о том, что западным дизайнерам в России не место, что в ее коррумпированной системе иностранцу не разобраться. Главных несколько. Во-первых, иностранцы России не знают. Конечно, реальной и конкретной России они не знают, хотя большинство из них воспитано на русском искусстве и русской архитектуре ХХ века. Но в последнее время образцовая задача архитектора и декоратора у нас как раз сводилась к тому, чтобы создать в границах доставшихся им стен другую страну — в лучшем случае другую Россию, а то и вовсе Италию или Грецию. Трудно себе представить человека, который мыслил бы себе сейчас дом в неразрывном единстве с грязной и небезопасной жизнью за окном.
Иностранцы, говорят нам, не чувствуют неброской красоты русского пейзажа. Они даже не знают, что такое снег. Быть может. Но пройдитесь по любому подмосковному поселку, и эта прогулка заменит вам курс истории архитектуры. На протяжении одной сельской улицы вы увидите палладианскую виллу в глубокой луже, венецианское палаццо на высохшем поле, средневековый рыцарский замок за бревенчатыми воротами. Все это мало свидетельствует о ностальгическом чувстве пейзажа, а скорее говорит разные грустные вещи о сюрреалистической природе русской мечты. Если кто-нибудь скажет, что люди, выстроившие все это, были суровыми прагматиками, я буду очень удивлен.
Иностранцы якобы ничего не понимают в русском стиле. Но русский стиль в значительной степени кристаллизован именно взглядом постороннего. Дважды — на рубеже XIX и XX веков и в 20-е годы — фирменный и узнаваемый русский стиль создавался в рамках международных движений. В начале века художники, вдохновленные югендштилем и ар-нуво, создали русский модерн, а мировой функционализм породил стиль русского архитектурного авангарда. И до сих пор мы тем больше ценим эту свою идентичность, чем лучше она конвертируется на Западе.
Иностранцы для нас слишком дороги. Да, западных мастеров не стоит привлекать для перестройки трехкомнатной квартиры, но для огромного пространства частных домов их гонорары будут сравнимы с гонорарами наших архитекторов, а в некоторых случаях со всеми своими билетами первого класса и "люксами" в "Марриоттах" они даже обойдутся дешевле. И вообще, двадцать пять "Бентли", проданных в Третьяковском проезде в день открытия магазина, говорят о многом.
Что привезут сюда западные дизайнеры? Свою манеру работы. Свои связи. С помощью западных дизайнеров сюда придут еще не тронутые мебельные марки и самые свежие тенденции. Другая бытовая культура, другая цветовая гамма, другие предметы. Многие из них будут пользоваться заказом для создания новых вещей, которые только потом пойдут в серию, то есть заказчики будут получать перспективные разработки, прототипы новой мебели, еще не вышедшей в тираж. Одновременно с этим в большом количестве в Россию потекут старые вещи. Качественная мебель, не говоря уже о предметах домашней роскоши, почти не производилась при советской власти. Стандартная советская обстановка не лишена для нас ностальгической привлекательности, но качество ее ужасающе и несравнимо с европейскими аналогами. Трофейные запасы тоже понемногу исчерпались — сколько ни награбили, сколько эшелонов ни ввезли, но маршальские кресла давно расшатались. Меж тем до сих пор на любом блошином рынке в Европе можно за относительные сантимы найти отличную мебель первой половины ХХ века. Это очень сильно расширит гамму вещей, породит своеобразный интерьерный фьюжн, смешение французских и нижегородских декораторских школ.
Разумеется, появление западных "священных чудовищ" осложнит стройную и сбалансированную, как готический собор, систему взаимных откатов, когда на заказчика в едином строю наступают архитекторы, декораторы и мебельщики.
Сейчас архитектору выгодно, чтобы его заказчик покупал мебель, фурнитуру, сантехнику, электрооборудование у одних и тех же дилеров, которые, в свою очередь, будут в следующий раз заинтересованы, чтобы заказ достался именно этому архитектору. Дилеры — крупнейшие рекламодатели отечественных интерьерных журналов и имеют таким образом возможность способствовать промоушну архитектора. Это замкнутый круг и грянувший в этом году конкурс 18 человек на место в Московском архитектурном институте только доказывает, как многим хочется в этот круг попасть. И как старательно будут здесь отфутболивать чужаков, следуя любимой поговорке одного из моих институтских профессоров "Волк волку — архитектор".
Их Drang nach Osten тем более неостановим, что после 11 сентября и крушения рынка роскоши на Западе серьезными заказчиками остаются только арабы и русские, но у арабов сейчас начинаются другие заботы. Вслед за золотым и серебряным веком русского искусства пришел век нефтяной и алюминиевый, и западные архитекторы прекрасно это чувствуют.