В России начался очередной сезон лесных пожаров. Глава Рослесхоза Иван Валентик заверил корреспондента “Ъ” Ольгу Никитину, что москвичам не стоит опасаться предстоящим летом смога из-за возгораний в лесах, а также рассказал, зачем граждане выбрасывают из окон горящие тряпки и когда на улицах мегаполисов начнут высаживать российские деревья.
Глава Рослесхоза Иван Валентик
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
— Сегодня площадь природных пожаров в России уже составляет несколько миллионов гектаров. Есть ли риск, что в Москве летом вновь будет смог из-за пожаров, как в 2010 году?
— Того, что было в 2010 году, быть не может. Торфяники, источавшие дым, который накрывал Москву, обводнены. Так что старые торфяные разработки уже не станут причиной ядовитого дыма. Кроме того, в Московской области достаточно серьезно финансово обеспечена структура комитета лесного хозяйства, только по линии Федерального агентства лесного хозяйства почти на 300 млн увеличено финансирование по новой методике распределения субвенций. Они доказали большие объемы выполнения лесохозяйственных работ, поэтому получили больше денег. У них также достаточно серьезное региональное софинансирование. И, что важно, там сохранились профессиональные кадры.
— Но дело же не только в Московской области. Пожары могут возникнуть в соседних регионах. Это фактор риска?
— Да, из Владимирской области, конечно, тоже может потянуть дымом. Но в этом регионе тоже неплохая система ведения лесного хозяйства, и в принципе с точки зрения рисков и угроз прилегающих территорий, думаю, что Московский регион будет избавлен от того негатива, который был летом 2010 года.
Безусловно, при определенной розе ветров дым от отдельных пожаров может дойти до Москвы, но это будут кратковременные неблагоприятные метеорологические условия до смены направления ветра.
Ветер иногда переносит дым от пожаров на значительные расстояния, и ничего с этим ты не сделаешь: леса будут гореть, к сожалению, люди все равно их продолжают поджигать. В Амурской области только 30 поджигателей поймали. Просто люди промасливают тряпку соответствующей горючей жидкостью, поджигают и выбрасывают из окна.
—Зачем?
— А по-разному. Некоторые считают: зачем заморачиваться с уборкой сельхозугодий. Иногда просто так жгут траву, а где-то контролируемые отжиги переходят в пожары, такая преступная безалаберность. Даже пастухи иногда отжигаются для того, чтобы трава быстрее зеленая пошла.
— Это, кстати, правда, работает.
— Да, но коллеги из Минсельхоза считают, что так повреждается плодородный слой почвы. Вообще, дело не в том, что сгорела трава, а потом зеленая выросла: может, это и хорошо. Вопрос в том, что все это в леса уходит. В данном случае лесной фонд — это потерпевший. Потому что у нас до 90% всех весенних пожаров в лесах вызваны переходом огня с земель других категорий. Сельхозники жгут свою траву, пожары пошли в лес, и у лесников головная боль
— Летом причины лесных пожаров другие?
— У нас в 2017 году была вообще уникальная история: 26% возгораний вызвано сухими грозами. Такого числа сухих гроз никогда не было. В эту статистику МЧС вообще не верит, они говорят: это сами лесники придумали.
— Экологи считают, что почти 2 млн гектаров, которые сейчас горят в Амурской области, потушить без дождей нереально, потому что власти вовремя не выявили. Это так?
— И да, и нет. Можно сказать: ребята, ждем дождей. Но это неправильная позиция: надо в любом случае удерживать максимально ситуацию, не допускать увеличения площади пожаров и приближения огня к населенным пунктам. Сейчас из 700 человек своего спецназа я направил в Амурскую область уже 380, планируем довести до 500 человек, потому что, я понимаю, сегодня единственный способ остановить ситуацию — это максимально наращивать группировку. 28 апреля совершали облет в Амурской области, по результатам облета мы увидели, что на самых опасных участках работают лесные пожарные — как региональные, так и федеральные. И при такой погоде, как в этом году, и притом что природные пожары горят на лесных и на сельскохозяйственных землях примерно поровну, нужно «наваливаться всем миром» и решать проблему. Что мы и делаем.
Но все-таки я согласен, что максимальная эффективность лесопожарных формирований имеет место тогда, когда максимально быстро идет обнаружение очага возгорания и его локализация на небольшой площади.
Когда пожар распускается при сильном ветре, затраты на его тушение очень часто несопоставимы с результатами.
— В рамках программы «Моя улица» часть деревьев, которые высаживались на улицы Москвы, закупались в Европе. Есть ли шансы, что в ближайшее время для озеленения столицы будут использоваться выращенные в России деревья?
— Шансы есть, но у нас, к сожалению, культура выращивания устойчивых к негативным воздействиям города зеленых насаждений еще не очень хорошо сформирована. Знаете, я тоже задавался вопросом, почему мы, точнее правительство Москвы, в Германии покупаем одно дерево за 191 тыс. руб. Так это действительно специальные деревья, которые были выведены в результате тщательной селекционной работы. Они устойчивы к различным воздействиям и не погибнут в условиях дефицита влаги: они же фактически в бетон высаживаются с небольшим комом земли. Можно купить деревья подешевле, высадить, и они первый год даже будут смотреться красиво, правда, на следующий все они погибнут. Можно, конечно, всегда предъявить претензии, сказать, что купили слишком дорого и еще и не российские, только у нас пока нет альтернативы по насаждениям такого же качества. Я эту тему детально изучил, когда мы участвовали в озеленении территории Донского монастыря. Там столетиями росли дубы, и из-за возраста они уже угрожали падением прихожанам. Их вырубили, но Донской монастырь — такая особая территория, поэтому нужно было сразу же посадить качественные деревья. В итоге очень красиво получилось: аллеи и деревья выглядят очень эстетично.
— В Подмосковье, например, есть питомники, где могли бы выращивать такие деревья в будущем?
— К сожалению, пока нет законодательного стимула, который бы побуждал бизнес строить свои питомники. В Московской области нет крупного лесного селекционно-семеноводческого хозяйства. Все потребности региона сегодня на 90% удовлетворяются за счет покупки саженцев в соседних областях. Притом что Подмосковье — высокоурбанизированный регион, свой лесной селекционный центр им бы пригодился.
Как раз после создания в Московской области лесного селекционно-семеноводческого центра столица должна стать основным потребителем продукции. Кроме саженцев, на таком объекте можно выращивать и цветы. В административном плане было бы хорошей идей выстроить работу таким образом, чтобы все вопросы с озеленением территорий городов московской агломерации были бы увязаны на питомник, которым владеет или управляет правительство Московской области.
— В какой срок может появиться такой объект в Подмосковье?
— На строительство одного лесного селекционного центра нужно менее года. Сегодня уже есть предварительная договоренность по его созданию с правительством Московской области: они готовы взять на себя 50% инвестиций в создание такого объекта, еще 50% — это федеральные деньги. Но мне больше нравится система, когда к участию также привлекается бизнес.
Сейчас в Госдуме готовится ко второму чтению законопроект, обязывающий всех арендаторов проводить лесовосстановление. Он может как раз создать условия для привлечения частных инвестиций за счет создания рынка услуг по выращиванию деревьев.
— Где-то в России уже работает государственно-частное партнерство в этой сфере?
— Такая система сегодня частично реализована, наверное, только в Архангельской области, где на федеральные деньги был построен селекционный центр на 4 млн саженцев. Позднее в объект инвестировала Устьянская лесопромышленная компания, увеличив производительность до 9 млн саженцев. По соглашению с правительством региона из них 5 млн компания забирает себе на лесовосстановление, а еще 4 млн отдает в лесхозы по нормативной цене. Соответственно, лесхозы используют этот качественный посадочный материал при выполнении уже государственного задания.