Призраки не то, чем они кажутся

"Персональный покупатель" вышел на экраны

Премьера кино

Фото: arte France Cinema

Этот фильм Оливье Ассаяса способен смутить зрителя, ожидающего мистического хоррора или триллера о паранормальных явлениях с Кристен Стюарт. Тех же, кто ценит стилистические режиссерские головоломки и жанровую мешанину, смело приглашает на это кино АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

Да, это тоже своего рода "Сумерки", только французские. Американка Морин (Стюарт) разъезжает ночью по Парижу на скутере, доставляя одежду, аксессуары и драгоценности своей богатой клиентке: Морин — ее обслуга, "персональный покупатель". И она же сомнамбулически бродит в потемках по загородному фамильному особняку. Недавно умер от порока сердца ее брат-близнец, а у нее та же болезнь плюс телепатическая связь с братом. Контакт с призраками поначалу проявляет себя с помощью старомодной эктоплазмы, потом — с использованием новейших технических средств. Морин получает на смартфон СМС-сообщения от неведомого адресата, они интригуют ее, заставляют вступить в опасный диалог, провоцируют на безумные поступки. Что это — сигналы потустороннего мира или козни хакера-шантажиста?

Полные саспенса сцены в поезде и в отеле, когда айфон становится ареной психологической дуэли героини с анонимом, принадлежат к числу самых роскошных в фильме. Но временами "Персональный покупатель" выглядит глуповато, кичась своей интеллектуальной начинкой. Такова линия, связанная с Хильмой аф Клинт, малоизвестной шведской художницей-абстракционисткой начала ХХ века. Хильма увлекалась спиритизмом, и это стало отдаленным эхом сюжета — слишком дальним, чтобы расслышать его без специального комментария.

Ассаяс — тоже режиссер-эхо, отголосок французской "новой волны". Он ищет баланс между критическим интеллектом (сам кинокритик в прошлом) и спонтанностью, между натурализмом и синефильством. Снимая уже не первый раз в своей биографии англоязычный фильм, он спорит с англо-саксонской готической традицией, в которой невидимое, иррациональное — это зло, настаивает на том, что не надо бояться сверхъестественного.

В середине 1990-х Ассаяс снял картину "Ирма Веп", ставшую образцом "пламенеющего постмодернизма". Там режиссер тоже обратился к стилевым иконам модерна, к фильму 1916 года "Вампиры" Луи Фейада. Действие "Ирмы Веп" происходило во время съемок ремейка "Вампиров", а героиню-вамп играла гонконгская актриса Мэгги Чун — в то время жена Ассаяса. Вампирская тема настойчиво возникает в творчестве режиссера, и причина ясна: усталый французский кинематограф, переживший авангард, поэтический реализм и "новую волну", нуждается в свежей крови. Ее источником может быть крутой азиатский экшен, а может и голливудская молодежная вампирская сага, с полей которой Ассаяс пересадил на галльскую почву Кристен Стюарт.

Эта пересадка и принесла плоды: благодаря ей фильм гипнотизирует, невзирая на нестыковки жанров и невнимание Ассаяса к другим персонажам. Не запоминается Лара, подружка покойного брата героини (Сигрид Буази), остается служебной фигурой Кира, работодательница Морин (Нора фон Вальдштеттен), вместе со своим любовником Инго. В роли последнего — Ларс Айдингер, видный актер берлинского "Шаубюне". Но и его таланты в данном случае почти не использованы.

Ассаяс создает сумеречное пространство вокруг своей героини — искривленное и выморочное, в котором призраки оказываются реальнее, чем живые люди. Кира живет в таком ритме, что практически неуловима: она то в Милане, то в Марокко, то в Лондоне, разве сама она не призрак? Бойфренд Морин находится где-то на Ближнем Востоке, и связаться с ним героиня может (но, кажется, не очень-то и хочет) только по скайпу. Ее гнетет идиотизм должности "персонального покупателя", ее тянет из стерильного мира гламура к трансцендентным духам и призракам.

Когда ты физически никого не ощущаешь вокруг, можно усомниться и в собственном существовании. Не потому ли Морин, нарушив строжайший запрет, в момент кризиса сбрасывает с себя джинсовую униформу и надевает сногсшибательные наряды, приобретенные для Киры: она экзаменует свою идентичность. За этим стоит нехитрая, но вполне злободневная мысль. Мы все реже общаемся старыми классическими способами. Проводим больше времени с гаджетами, чем с близкими людьми. Мы погрязли в виртуальных сумерках и безуспешно ищем прекрасный или ужасный призрак, который сумеет вывести нас на свет.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...