Необычно мягкое завершение экономического кризиса с последующей принципиальной неопределенностью и низким ростом — эта траектория развития экономики России в 2016-2017 годах определяет и стилистику Российского инвестиционного форума в Сочи, проходящего 27-28 февраля. В отсутствие заданного снаружи общего тренда определенность в экономике может исходить только от определенности и рациональности сотен реализуемых частных планов развития: Сочи-2017 вполне может стать первым форумом, заменившим громкие заявления на десятки более предметных обсуждений без заданного вывода.
Медленно растущие экономики умеют неожиданно падать — и что делать тем, кто не желает радикальных реформ, но намерен страховаться от такого сценария, только предстоит обсудить
Фото: MCT/ Zuma Press/ ТАСС
В последние годы программа федеральных форумов уже в достаточной мере устоялась, чтобы рассчитывать на большие открытия, тем более что максимальный отклик в их информационном поле обычно вызывают комментарии по сиюминутной повестке, формирующейся за одну-две недели, а то и за несколько дней до мероприятия. Однако и накануне открытия Российского инвестиционного форума в Сочи мы имеем возможность говорить о том, что поменялось между 2016 годом, когда форум в Сочи проводился в сентябре, и 2017 годом, когда он впервые был вписан в "федеральную линейку" экономических конференций правительственного уровня на февраль. Опубликованная "Росконгрессом", оператором Сочи-2017, двухдневная программа форума изменилась не столько тематически — это по-прежнему форум топ-менеджмента правительства, госкомпаний и регионов, посвященный в первую очередь инвестпроектам в регионах, сколько акцентами. Возможно, 27-28 февраля в Медиацентре в Сочи будет происходить не столько обсуждение историй успеха (всегда с понятными преувеличениями, рекламными проспектами и планами на будущее, обсуждаемыми больше, чем небольшое настоящее) или общих проблем российского инвестиционного климата (выигрыш здесь всегда был у наиболее резко описавших существующие проблемы — особенно хорошо звучит эта откровенность в устах глав госкомпаний), сколько способы работать в ситуации, в которой не может быть ничего абсолютно ясного и однозначного.
Осенью 2016 года, когда принималось решение о переносе даты Сочи-2017 на границу зимы и весны на Черноморском побережье, вряд ли можно было предугадать то уникальное сочетание макропараметров начала текущего года, которое хорошо показывает, почему повестка не может быть ни радужной, ни апокалиптической. Наверное, было бы очень смешно предположить в сентябре 2016-го, что январь 2017 года пройдет в обсуждении в правительстве и в администрации президента такой проблемы, как укрепление российского рубля, причем даже не столько на высоких ценах на нефть, сколько на общем улучшении деловых настроений и накопленного объема отложенной деловой активности. Бюджет на 2017 год имеет все шансы быть если не бездефицитным, то по крайней мере вписаться в совершенно образцовый по мировым меркам 1% ВВП дефицита при сохранении значительных объемов суверенных фондов. Рост экономики и промпроизводства с первого квартала 2017 года уже вполне значим, ссылки на "фронтальный кризис" невозможны: при достаточно умеренных ценах на нефть сокращение госрасходов 2015-2016 годов не только не вызвало ожидавшегося многими коллапса экономического роста, но было строго нейтральным по отношению к динамике ВВП и, как предполагается, в текущем году будет примерно таким же. Само по себе это сокращение, за исключением нескольких секторов — отдельные направления в здравоохранении, высшая школа, несколько секторов с преимущественно частным присутствием, переносится умеренно спокойно. Ожидаемого многими "бунта лоббистов" по крайней мере на поверхности не происходит. О среднесрочной финансовой стабилизации уже вполне можно говорить — по крайней мере переход к реально положительным ставкам в банковском секторе выглядит относительно безболезненным. В общем по большей части кризис был страшен в первую очередь всеобщим ожиданием кризиса, и, поскольку к началу 2017 года для реализации этих ожиданий уже точно не осталось оснований, новые вопросы, в том числе для Сочи-2017, звучат куда как более неприятно.
В первую очередь достаточно очевидно, что даже при высокой сырьевой конъюнктуре экономика, привыкшая к тому, что "счастливые времена" коррелируют с приростом ВВП около 4%, не будет расти более чем на 2% в год без дополнительных усилий. Мало того — это органический рост, в сущности не требующий каких-либо административных консолидаций ресурсов и прочих мероприятий, в реализации которых обычно видят смысл своей работы государственные менеджеры, рост в 1% ВВП — это обычный ход вещей. Добавим к этому, что, строго говоря, никакой уверенности в том, что этот органический экономический рост продлится, скажем, десять лет, а не два года, ни у кого нет. Правительственные экономисты говорят о том, что страна, видимо, вышла на плато роста в основном из-за демографических ограничений, и довольно много сообщают о том, как структурные реформы (ясность с ними пока есть только в вопросе пенсионного возраста, но эта ясность не политическая, а экономическая) могут повысить динамику ВВП до 3-5% в год после 2020 года. А вот о том, что и как долго будет происходить, если не предпринимать ничего радикального, ясности гораздо меньше.
С одной стороны, возможно, что не будет происходить ничего, кроме сверхмедленного отставания от стран ОЭСР по уровню экономического развития — Япония три десятилетия делала это, и по-прежнему никто не говорит о Японии как о стране слаборазвитой и бедной. С другой — медленно растущие экономики умеют неожиданно падать и с какого-то момента быстро деградировать, и что делать тем, кто не желает радикальных реформ, но намерен страховаться от такого сценария, в целом известно, но в деталях в России так никогда не пробовали.
Повестка Сочи-2017 впервые в истории форума содержит отчетливый отпечаток именно такой конфигурации обстоятельств: это в основном осторожные дискуссии о том, как жить в стране, где вместо подвига и рывка требуются качественная экспертиза, рациональность и сохранение равновесия.
Весьма большое число панельных дискуссий так или иначе содержит приставку "...в цифровой экономике", первая же дискуссия под эгидой Минтруда посвящена именно трудовым отношениям в этой экономике. На деле же "цифровая экономика" почти во всех случаях — это не столько экономика с увеличением доли автоматизации производственных процессов, сколько эвфемизм для той неопределенности, которую вносит технологический и социальный прогресс (в нейтральном смысле, с элементами настороженности) в деловую среду вне зависимости от того, желают этого регуляторы или нет. Темы дискуссий 27 февраля о "легализации самозанятых" и "женского предпринимательства" (видимо, одна из первых панельных дискуссий на федеральных форумах, так или иначе затрагивающих позитивную феминистскую повестку) на деле о том же — "цифровая экономика" включает в себя и существенное изменение структуры занятости в крупных городах, как включает она в себя и вопросы гендерной политики, и еще десятки тем того же масштаба: от социальных инвестиций до резкого роста влияния индустрии развлечений и отдыха, которыми просто нерационально заниматься в ситуации "догоняющего развития" и "нефтяного роста", когда есть задачи, выглядящие более важными. Рост в 1-2% ВВП, как выясняется, связан с гораздо большим числом тем и трендов, чем рост в 7% ВВП — в известном смысле качественно и медленно расти сложнее, чем быстро, общий "валовой успех" ничего не маскирует.
Отдельный интерес в Сочи представляют главы иностранных компаний — ранее они были гораздо менее видны, сейчас же их присутствие интересно в первую очередь тем, что к ним возвращается роль проводников технологического развития, как в начале 2000-х: это Siemens, это японские и южнокорейские компании, это машиностроители. В федеральной линейке форумов впервые открыто обсуждается не в технологическом, а скорее в идеологическом плане зеленая экономика — флагманом в этой сфере выступает "Норникель". Даже в сфере проектного госуправления тематический круглый стол заявлен не как реклама высокоэффективного новшества в административной сфере, а как проблемный сектор — "Как избежать неэффективных стратегий?" (этот подход был бы, видимо, совершенно невозможен даже в 2014 году).
"Премьеры сезона" между тем в Сочи ожидаются и достаточно серьезные. В первую очередь новую региональную стратегию представят ВЭБ и АСИ. Для нового руководства институтов развития Российский инвестиционный форум вообще ожидается площадкой для внутренней презентации новых стратегий взаимодействия друг с другом и с проектами. Будут представлены новые подходы Фонда развития моногородов, руководство сферой оборонно-промышленного комплекса предполагает обсуждение географической и отраслевой диверсификации. Наконец, обсуждение успехов также предполагается, но скорее не в расчете на признание заслуг, а ради проблематизации: будут обсуждаться первые успешные кейсы на территориях опережающего развития на Дальнем Востоке и опыт работы итальянских инвесторов в регионах. В целом и от традиционных хозяев внимания в Сочи, губернаторов, ожидается примерно такое же более или менее недемонстративное предъявление неожиданных успехов, из которых, собственно, и составлена довольно обнадеживающая макроэкономическая динамика второй половины 2016 года.
Принципиальный отказ от демонстративной "яркости" в пользу рациональной неуверенности, ориентация на поиск вариантов вместо продавливания единственно верного на деле будут означать один из самых серьезных поворотов в стилистике федеральных форумов за последнее десятилетие: если наши ожидания от Сочи-2017 сбудутся даже частично, форум будет не только интересным, но и важным. Правда, возможности оценить эти изменения на практике пока ограниченны — результаты изменений подходов к госуправлению редко бывают видны на горизонте нескольких месяцев, они вообще редко отмечаются как что-то "происшедшее". Вроде бы ничего не было, а стало совсем не так: в России к этому пока не привыкли, но, возможно, пришло время привыкать.