Дискуссия о финансовом будущем НАТО — первая ласточка из богатой обоймы сюрпризов, которую новая администрация США приготовила для союзников из Европы. Как меняет она контуры безопасности?
Калейдоскоп февральских дипломатических раутов, с помощью которых Дональд Трамп решил представить миру топ-менеджеров своей администрации, открыл визит министра обороны Джеймса Мэттиса в НАТО. Альянс, растревоженный словно улей после того, как президент США обозвал НАТО "устаревшей" организацией и поставил на вид неэффективность в борьбе с терроризмом, боевого генерала по кличке "Бешеный пес" ждал, как ждут обычно мессию. В свете всего, что успели наговорить и сделать его коллеги за считанные недели после инаугурации босса, этот 66-летний военный (за плечами — война в Афганистане и две в Ираке, опыт которых он обобщил вместе с Дэвидом Петреусом в учебнике по контртеррористической деятельности для армии США) казался чуть ли не самым умеренным переговорщиком из всех возможных.
Безопасность высокого гостя обеспечивали по высшему разряду — с земли, с воздуха и, разумеется, по идеологической линии. Накануне сотрудники НАТО старались говорить лишь на темы, которые обозначили партнеры из США.— о борьбе с терроризмом, об угрозах на южном фланге и, само собой, о справедливом распределении финансирования. Те, кому доводилось освещать работу НАТО в последние два-три года, не узнавали альянса: из употребления на какое-то время вышли даже ритуальные вопросы о "российском вторжении на Украину" (ими обычно засыпают натовцев сами украинские журналисты), на пресс-конференциях призывали спрашивать лишь об угрозах с юга.
Впрочем, англосаксонская журналистская дружина и сама не дремала, требуя от генсека Столтенберга прояснить, когда же увязшие в кризисе евросоюзники начнут тратить на оборону искомые 2 процента от своих госбюджетов. Что касается русскоязычной публики (русский, напомним, вместе с английским и французским — пока еще рабочий в альянсе), она предпочитала язык киноклассики: "Вот что Трамп животворящий делает!" Словом, жестко поставленный вопрос о финансах мигом выявил, что перед НАТО масса проблем, до которых, пока боролись с "российской угрозой", руки просто не доходили.
В итоге на приветственный подход к прессе нового главы Пентагона сбежалось столько чиновников, что журналистам было не протолкнуться. Генсек Йенс Столтенберг сказал гостю заветное Welcome back! Старожилы пояснили: после громких операций в Ираке, где "Бешеный пес" заслужил еще и почетное прозвище "Хаос", он пару лет руководил в альянсе важной структурой — Объединенным командованием по трансформации (читай — модернизации). Что именно он модернизировал в далеких 2007-2009-х, не помнили, но старослужащим из журналистского корпуса генерал запомнился тем, что любил поговорить, а то и поучить правильно задавать вопросы. На то и рассчитывали.
Как выяснилось, зря: с ходу заявив, что НАТО ему — "второй дом", а президент Трамп считает альянс фундаментом западной свободы, глава Пентагона проследовал на закрытое заседание с коллегами. Итогом стал двухстраничный документ, неофициально распространенный по штаб-квартире. В нем было сказано и о ценности НАТО для США, и об угрозах с востока и юга, но посыл был все тот же: если Европа не будет платить сколько положено, Америка тоже свернет свой вклад. Это можно было бы назвать новым порядком, но подписи под листком не стояло.
Второй дом
Брюссель давно готовит проводы НАТО. Хрестоматийный с советских времен символ вероятного, потом — невероятного и вот снова вполне осязаемого для России противника прощается со зданиями бывшего военного госпиталя королевской бельгийской армии, в которых обретался с 1967-го — с тех пор как французский популист (так сегодня сказали бы) Шарль де Голль попросил его штаб-квартиру вон из Парижа. Объяснения гласят: с расширением НАТО с 15 до 28 членов корпуса стали тесны — в общем, они свое отслужили. Персоналу уже раздали контейнеры (норма, вроде бы, пять штук на сотрудника). Что ни говори, а полвека на одном месте — для любого альянса срок.
Другое дело, что из евростолицы НАТО никуда не съезжает, оно переезжает. Да и недалеко — всего-то через дорогу, разве что малость наискосок, все по тому же бульвару Леопольда III, на выезде из Брюсселя. Новое здание (замысловато состыкованная агломерация корпусов, которые анфас похожи на крытый рынок, а с боков — на расчески с нечастыми зубьями) впечатляет не только формами. За себя говорят масштабы (254 тысячи квадратных метров — с первого взгляда ясно, что новому НАТО по плечу вызовы дальнейшего расширения), да и цена — за миллиард евро. При этом новое здание очень умное — умеет экономить энергию (за счет геотермических технологий и солнечных батарей), собирать дождевую воду.
Строили все это семь лет, а первым новоселом стала эмблема НАТО — роза ветров, вписанная в окружности, символы Европы и Северной Америки, все вместе размером 7 на 7 метров. Она полвека исправно несла караул у прежнего парадного входа в альянс, но на фоне гигантского нового здания смотрится не столь внушительно, тем паче что пока в чем-то вроде целлофана. К апрелю символ атлантической солидарности расчехлят, и он, как прежде, будет встречать сотрудников и почетных гостей. Впрочем, главное новоселье — в мае: обживать новое НАТО соберутся главы 28 стран — членов союза и среди них возмутитель спокойствия — Дональд Трамп. Тот, который называет себя "фанатом НАТО", но платить лишнее за дорогих союзников больше не хочет. В общем, в НАТО едет ревизор. Это перед его визитом генералы проводят разведку боем.
Дональд 2 процента
Если одного ожидания Трампа хватило, чтобы сменить атмосферу в альянсе, то визит генерала Мэттиса острые вопросы не снял — кажется, впрочем, что с американской стороны этого и не предполагалось. Наоборот: было дано понять, что приносить финансы в жертву геополитике Америка больше не хочет. Министр Мэттис также напомнил союзникам, что вопрос о "непропорциональном" распределении трат в "лучшем оборонном альянсе" ставился и 10 лет назад, когда сам он трудился в НАТО: тогдашний глава Пентагона Роберт Гейтс предупреждал, что политический класс США "теряет терпение". "Американские налогоплательщики впредь не смогут беспокоиться о будущей безопасности ваших детей больше, чем это делаете вы сами",— сформулировал генерал союзникам. И подытожил: то, о чем говорил Гейтс, сегодня уже не предупреждение, а реальность, точнее — политика его правительства.
У вопроса и вправду есть предыстория, и она непростая. На деле сокращение военных бюджетов европейскими членами НАТО — это своего рода "дивиденд мира". После окончания холодной войны они два десятка лет урезали военные траты: в итоге вклад США в бюджет альянса вырос с 50 до 72 процентов. Два года назад на саммите альянса в Уэльсе (сразу после Украины и Крыма) члены НАТО взяли обязательство вернуться к уровню в 2 процента военных расходов от национальных бюджетов, но, как признает генсек Столтенберг, "остается пройти еще большой путь".
В самом деле, по данным Международного института стратегических исследований в Лондоне (IISS), к 2016-м на заветный уровень кроме США (они тратят 3,61 процента от госбюджета) вышли только маленькая Эстония и затопленная мигрантами Греция (несмотря на весь ужас с реструктуризацией госдолгов и регулярными выплатами процентов). Еще две страны — Великобритания и Польша — близки к показателю (1,98 и 1,9 процента соответственно). С остальными беда — хоть в альянсе и говорят, что расходы еврочленов НАТО выросли на 0,3 процента с 2015-го по 2016-й, их совокупному экономическому росту это не соответствует. За тот же период ВВП европейских союзников вырос на 1,8 процента.
Американцы, как известно, считать умеют: новая администрация видит в этом попытку поправить дела в экономике и переложить на США под красивыми лозунгами о защите свободного мира общие траты. Тот же IISS подчеркивает: чтобы выйти на заданный уровень, только в 2016-м надо было обеспечить рост на 40 процентов в год. Для Испании и Италии, которым грозит греческий долговой сценарий, это означает траты в 13 и 15 млрд долларов соответственно. Для Франции, которая стоит на пороге выборов президента и где, по опросам, лидирует Марин Ле Пен со всей ее антинатовской и антиевропейской риторикой,— в шесть миллиардов.
"Как объяснить необходимость таких расходов избирателю перед голосованием? Вы же сами были премьер-министром Норвегии",— вопрошали голландские и испанские журналисты генсека Столтенберга, которому явно нелегко далось общение с бывшим командующим по трансформации. "Это вопрос выбора приоритетов,— был жесткий ответ.— Представители ваших стран взяли на себя обязательство, ему надлежит соответствовать". В Америке с интересом следят за ходом этих дискуссий, но хотят не обещаний, а дел. Уже потихоньку формулируются новые приоритеты: усиление "контртеррористической активности НАТО" и укрепление южного фланга, вплоть до создания спецкомандования ("хаба") в Неаполе, который будет наблюдать за регионом, в частности, за потоками беженцев с помощью размещенных на Сицилии дронов. Постепенно в американской прессе начинает проскакивать: в Вашингтоне озабочены не столько "проблемными" странами, резко повысить военные траты требуется прежде всего от Германии — самая мощная экономика ЕС, на которую в новой администрации смотрят как на конкурента Штатов, расходует на оборонные цели всего 1,2 процента.
Майский саммит НАТО, на который ждут Трампа, пройдет накануне "семерки" в ФРГ и явно еще теснее увяжет дискуссии о безопасности с дискуссиями о новых правилах экономической конкуренции. Это стратегия, от которой Трамп и его команда не отступают даже под градом обвинений в попытке разрушить атлантическую солидарность ради возобновления диалога с Россией. Впрочем, чтобы успокоить союзников, США заявили: диалог этот надо вести "с позиции силы", и подтвердили намеченное еще при Обаме размещение нового подразделения с танками и ударными вертолетами в Польше — впервые после холодной войны.
Перезагрузка для Европы
Февральская увертюра — только пролог к переменам в геополитике. На каждый жесткий ход Трампа следует жесткий ответ и в самих США, и в Европе: министр иностранных дел ЕС Федерика Могерини уже сформулировала, что лидерство США в западном мире не следует считать "автоматическим", говорят о создании евроНАТО (на случай, если американцы станут требовать очень много) и о "непредсказуемости" новой администрации. Последнее, впрочем, сомнительно. Предсказуемость в отстаивании интересов США по всем азимутам как раз начинает просматриваться, только она неудобна. В этом смысле новая администрация явно неспроста начала торг с Европой именно с НАТО — с той организации, где влияние США максимально.
По существу, проступают две концепции развития "лучшего оборонного альянса в истории", и обе предусматривают его трансформацию. Первая — ограничить отношения с Европой взаимодействием в рамках оборонного союза, без всяких ЕС. Этот путь энергично поддерживает Лондон и, с оговорками, Варшава. Как сказал глава МИД Великобритании Борис Джонсон на прошлой неделе: "Статья два договора о НАТО защищает свободный рынок и правовое государство. Это и есть то, что нас объединяет. После 44 лет в ЕС нам больше ничего и не надо".
Второй путь — то, чего добиваются Германия, Франция и другие евросоюзники, подчеркивающие, что в нынешнем многостороннем мире НАТО — уже не самодостаточная структура, она должна быть вписана в отношения с ЕС и ООН — организации, про которые в администрации Трампа почти и не вспоминают. К этому прилагаются рассуждения о том, что в европейской традиции нет практики тратить на армию больше, чем на пенсионеров. Можно над этим смеяться, но в той же Бельгии не все понимают, зачем тратиться на истребители пятого поколения по 100 млн. долларов штука, когда нет денег, чтобы расширить на десяток детективов штат полицейских в проблемных иммигрантских кварталах.
Как именно будет выглядеть этот расклад после серии проблемных выборов в странах ЕС — в Нидерландах (март), во Франции (апрель — май) и в ФРГ (сентябрь), на которых основы европейской политики рискуют потрясти поклонники нового президента США,— загадывать крайне трудно. Ясно только, что этот фактор риска не закладывался в основание того нового умного здания НАТО, с которого днями начнут снимать целлофан.