Часть нашей ценности — наша история

Патрик Хоффман стал генеральным директором Ulysse Nardin еще в то время, когда марка принадлежала семье Шнайдер. Он был ближайшим помощником спасителя и патрона компании Рольфа Шнайдера, a после его смерти взял дело в свои руки, доверив президентство вдове хозяина Чаи Шнайдер. Хоффман остался во главе марки и тогда, когда Ulysse Nardin купил люксовый холдинг Kering, принадлежащий Франсуа Пино. Вместе с другой компанией из Kering — Girard-Perregaux — Ulysse Nardin обрел в этом году выставочные пространства на SIHH.

— SIHH и Baselworld очень отличаются друг от друга. Как вам ваша первая Женева?

— Отличаются — не то слово! Полвека мы участвовали в работе Базельского салона, и "переезд" в Женеву для нас — очень важный шаг. Мы все очень волновались, но оказалось, это не так уж и сложно. Здесь все отлично организовано, чувствуешь себя частью большого часового механизма.

— Такого же сложного, как новые Ulysse Nardin InnoVision 2, на которые с изумлением глядят посетители вашего стенда?

— InnoVision 2 — модель, которая, соглашусь с мнением, что я услышал недавно, на первый взгляд выглядит макетом, гаджетом, не часами. Тем не менее это, конечно, часы. Возможно, они будут не слишком понятны для неподготовленного клиента, но с точки зрения будущего — и нашей марки, и часового производства — они необыкновенно важны. Это такая же энциклопедия новинок, как когда-то наши Freak. Новинок во всем — от системы спуска с кремниевыми деталями до системы подзавода.

— Вы были среди первых в Швейцарии, кто занялся разработкой и производством кремниевых деталей. 

— Наша марка всегда придавала особое значение собственным техническим ноу-хау. Ulysse Nardin умеет совмещать, объединять, смешивать технологические прорывы и вечную классику. И вы правы, мы горды тем, что мы используем совершенно новый, футуристичный материал — кремний. Когда-то мы были одной из трех марок, которые начали применять его для изготовления механизмов. Теперь кремний — нечто само собой разумеющееся. Я слышал, что даже Tissot объявила, что будет использовать его в будущем. Мы не ревнуем! Для нас это еще одно подтверждение того, что мы сделали правильный выбор, что мы можем быть совершенно уверены в этом материале. Кроме того, использование кремния позволило нам уже в этом году продлить гарантию на наши часы до пяти лет.

— Вы по-прежнему поддерживаете парусный спорт? Ведь Ulysse Nardin был когда-то авторитетнейшим производителем морских хронометров?

— Ulysse Nardin — это особенное производство, особенная марка, для которой очень важны и инновационность, которой мы гордимся, и сохранение традиций. Мы не могли в год, когда проводится 35-й Кубок Америки, партнером которого мы являемся уже давно, не представить Marine Regatta. Это хронометр, специально приспособленный для морской регаты. Посмотрите, как меняет ход секундная стрелка: против хода часов, а затем по ходу. Такого никто не делал!

— В этом году у вас немало часов с эмалью.

— Наша новинка — Jade LionFish, женская модель, в которой используется особая эмаль, сохранившаяся в мастерских Donze Cadrans в нашем родном Ле-Локле. Мы купили эту компанию пять с лишним лет назад. Еще тогда я говорил о том, что мы делаем это для того, чтобы сохранить потрясающее искусство эмали. И если поначалу эмаль была для нас все-таки чем-то вторичным, то теперь это важная часть нашей бизнес-модели. 19 из 35 наших новинок вышли с эмалевыми циферблатами.

— Сейчас многие марки обращаются к истории, чтобы предложить клиентам проверенные "вечные ценности".

— Мы тоже так поступаем. Наша особая гордость — винтажная коллекция, которую мы сделали буквально за год. В прошлом году в Базеле у нас была возможность обсудить эту идею и с ритейлерами, и с экспертами. Затем мы на день закрылись в музее Ulysse Nardin в Ле-Локле и выбрали те модели, которые можно назвать столпами нашей марки. Наши покупатели заинтересованы в настоящей ценности. А часть нашей ценности — наша история. И все, что мы делаем, на ней основано. Коллекция Marine, например, полностью следует нашей истории.

— Ваш музей в Ле-Локле сослужил вам хорошую службу? Он развивается? Кажется, он был не очень велик.

— Конечно, ему надо уделять больше внимания. Тем не менее уже после того, как наша марка перешла под контроль Kering, мы его в значительной степени переделали. Мы выкупили у семьи некоторые часы, которые ей принадлежали, и поместили в музей. Наша задача — сделать так, чтобы в коллекции были все самые важные модели, которые наша мануфактура произвела за все время своего существования.

— В том числе шедевры вашего часового гения Людвига Окшлина. Он не уходит на пенсию? Вы продолжаете с ним работать?

— В 2021 году ему исполнится 75 лет. Как вы думаете, чем мы это отметим? Новыми идеями для 2021 года. Работы много, вы будете удивлены.

Беседовали Николай Зубов, Алексей Тарханов