Борис Минц, председатель совета директоров инвестиционной компании O1 Group, основатель Музея русского импрессионизма:
— Я уже почти 20 лет инвестирую в искусство. Так вышло, что я заинтересовался именно русской живописью и довольно долгое время собирал личную коллекцию. Но мне показалось несправедливым по отношению к замечательным русским художникам, создавшим столько шедевров, что их никто не видит. Поэтому вариант создания музея мне казался наиболее логичным. Частный музей — дорогая история. Это десятки миллионов долларов. Кроме того, музей необходимо содержать, пополнять коллекцию. Безусловно, у музея есть бизнес-план, он будет развиваться и зарабатывать, но очевидно, что он никогда не окупится в финансовом смысле. К инвестициям в искусство можно применить тот же подход, что и к любым другим видам инвестиций. Главное — осмысленный выбор при принятии решений о покупке того или иного произведения искусства. Хорошо, если есть команда консультантов, которые понимают тренды, знают рынок, разбираются как в современном, так и в классическом искусстве и могут оценить предложение. Вряд ли Щукин, собирая свою коллекцию в начале прошлого века, потратил на нее порядка $10 млрд, однако такова ее нынешняя стоимость. Искусство всегда растет в цене. Можно собирать и старых мастеров, например голландцев. Стоимость хорошей коллекции всегда будет выше, чем каждой картины в отдельности. В России не так уж мало людей, инвестирующих в искусство, я лично знаю многих, кто покупает прекрасные работы по $3-5 тыс. Конечно, коллекционеров, способных потратить миллионы на одно произведение искусства, у нас немного. Для этого должны быть свободные средства и определенный уровень дохода, так что здесь играют роль скорее экономические факторы. Коллекционер — это всегда человек увлеченный, и не важно, что он собирает — открытки, марки или картины. Он испытывает удовольствие от возможности ежедневного погружения в любимую тему, созерцания и радости от того, что есть вечные ценности, которые окружают его каждый день, а с годами они еще и растут в цене.
Василий Кузнецов, генеральный директор галереи Veresov:
— В России наберется максимум две сотни человек, кто может позволить себе инвестировать в искусство. Это хорошие инвестиции, ведь цена на картину никогда не упадет до нуля. Люди стали чаще покупать современное искусство, соцреализм, советский нонконформизм. Оно достаточно быстро растет в цене, через несколько лет такие картины можно продать в два-три раза дороже. Сегодня цены на картины упали, поэтому их стало достаточно выгодно приобретать. Но надо помнить, что цены на картину самостоятельно не растут, ее нужно специально продвигать на рынок, делая известной. Чем больше картина засветится, тем дороже станет. В России антикварный рынок рухнул в 2008 году, когда выяснилось, что почти 80% рынка — подделки. Начался серьезный спад, за картину, купленную за $100 тысяч, давали $2-3 тыс. Были потеряны миллионы долларов, и люди, пытавшиеся инвестировать в искусство, стали очень осторожными. Для подтверждения работы признанного мастера сейчас нужно получить десяток заключений от признанных мировым сообществом экспертов. А в 90-е было достаточно практически любой бумаги с печатью, любой неопытный эксперт мог провести анализ и поставить свою подпись. Сегодня самый крупный арт-рынок в мире — Китай, там строятся музеи, проводится много выставок, и там очень много богатых людей. Там хорошо делают Фаберже. Там очень любят советское искусство, так что если заниматься продажей картин за пределами России, то там.
Михаил Абрамов, меценат, основатель Музея русской иконы:
— То, что люди инвестируют в искусство, говорит, что общество оживает. Кто-то в просветительских целях организует частные коллекции, и они открыты для широкой публики. Потом такие частные коллекции могут быть подарены какому-то музею. А кто-то этим занимается, чтобы потом заработать на этом. Это нормально, главное, чтобы коллекции не вывозились из страны. В советские времена из музеев было своровано очень много произведений искусства, которое потом стремились вывезти за границу для продажи. И мы потеряли целый пласт культуры, посмотрите, сколько наших произведений искусства продается сегодня на известных аукционах. Наши музеи не активны в расширении, в них выставлены коллекции, собранные не самими музеями, а еще старыми меценатами — Щукиным, Морозовым, Рябушинским. Я готов инвестировать в искусство, но у меня другие цели. Я хотел не заработать на искусстве, а создать музей, аналога которому нигде нет. И мне это удалось, созданный музей древнерусского искусства существует уже много лет. В нем 12 залов, где в произведениях иконописи можно проследить историю от Византии до сегодняшнего дня. Это мой частный проект, созданный на собственные средства. Меня подтолкнуло к этому то, что во времена СССР с иконами поступали варварски, их жгли, рубили, а храмы взрывали. Последний храм, а это был храм Преображенского полка, Хрущев разрушил в 1964 году, а я его восстановил. Для меня все это чисто меценатский проект. В музее все бесплатно, и вход, и экскурсии. Там не ведется никакой коммерции. Главный принцип — не брать деньги. Я за то, чтобы подобные коллекции были публичными и доступными.
Дмитрий Маликов, народный артист России, композитор, пианист, певец:
— К коллекционированию произведений искусства я подхожу с точки зрения увлечения и любви, сам коллекционирую фарфор ЛФЗ, то есть фарфор Императорского завода и русскую живопись начала XX века. Так что, считаю, здесь одно главное правило: любишь искусство — надо инвестировать, не любишь — даже не пытайся что-то делать, бесполезно, все равно обманешься или тебя обманут. Я люблю живопись, разбираюсь в ней, я русский человек, поэтому русское искусство мне понятно и близко. Впрочем, не люблю я говорить на эту тему, пытаюсь сохранить свое личное пространство.
Сергей Ястржембский, бывший помощник президента РФ:
— Было бы что инвестировать! Конечно, в искусство выгодно инвестировать практически в любое время. Главное — угадать тренд.
Михаил Суслов, генеральный директор компании "Петербургский антиквар" (галереи "Гармония" и "Трианон"), член международной Конфедерации антикваров и арт-дилеров:
— Готов, сейчас это очень выгодно, сегодня хорошее время для любого инвестирования. Цены на произведения искусства упали, поэтому инвестиции в этом направлении стали еще доступнее. Есть еще одно преимущество — вы не просто владеете предметом, в который вложились, но и обладаете им. То, что украшает нашу жизнь, то, что является составляющей повседневности каждого человека,— это красота. Акции — это бумажки, виртуальные записи о том, что вы являетесь владельцем. А картины, скульптуры, предметы декоративно-прикладного искусства — это то, чем мы реально можем пользоваться, наслаждаться.
Давид Якобашвили, вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей:
— Я уже давно в это инвестирую. Если вы занимаетесь бизнесом, то у вас подспудно есть в голове мысль о покупке произведений искусства. Есть люди, которые только это и делают, покупают картины и прочее не для коллекции, а для последующей перепродажи, это смысл их жизни, профессия, можно так сказать. Я еще ни одной вещи не продал, пока такой нужды нет, слава богу, но когда я их покупал, всегда задумывался над тем, сколько она будет стоить много лет спустя. Надо помнить, что помимо уникальности и перспективности вложений произведения искусства, антикварные вещи, особенно из золота, не раз спасали людей в лихие годы. Продавая драгоценности, или обменивая их на ломоть хлеба, многие элементарно спасли себе жизнь. Что выбрать для инвестирования, каждый решает сам, и в силу личных пристрастий, и оценки перспектив подорожания в будущем. Здесь единого рецепта нет.
Андрей Кривенко, генеральный директор сети магазинов "Избенка" и "Вкусвилл":
— Наверное, для кого-то вложение денег в произведения искусства и важно с точки зрения инвестирования в будущее, но для меня это сейчас не так. Я люблю любоваться картинами в музее, а не у себя дома. Возможно, эта позиция со временем изменится, но пока я как-то не связываю искусство с будущим, мне кажется, оно в настоящем.
Юрий Каннер, президент Российского еврейского конгресса:
— Скорее все-таки нет. Во-первых, я в этом слабо разбираюсь. Во-вторых, моя дочь, зять, сын занимаются профессионально моим портфелем. И вот они уже занимаются инвестированием, но "экзотическим". Сын инвестирует в вино, и это оказывается очень прибыльным делом. Но есть знакомые, которые коллекционируют произведения искусства,— Рональд Лаудер, например. Он очень известный коллекционер, и, глядя на него, можно сказать, что инвестиции в искусство — вполне выгодное предприятие.