Еще недавно Свято-Иверский монастырь был линией фронта
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Фото: Коммерсантъ / Батраева Наталья
Еще год назад игуменья Михаила (Шевченко) волновалась — наблюдатели ополченцев в Донецком аэропорту, заметив отблеск фотообъектива, могли принять меня за снайпера. Но уже в этом октябре в расстрелянном храме, который два года назад оказался на передовой, готовились к храмовому празднику — иконы Иверской Пресвятой Богородицы. Стучат молотки и визжит пила — двое прихожан мастерят временную крышу из сосновых досок, пытаясь уберечь от дождей, снега и ветра алтарь и фрески. Удивительно, но алтарь пострадал меньше всего, хотя и там была устроена бойница. Ополченцы, защищавшие монастырь и обустроившие здесь огневые точки, обрекли его на жестокие обстрелы.
Во всем монастыре удалось привести в порядок одну комнату в небольшом домике под когда-то черепичной крышей, где можно попить чаю или погреться. Но постоянно жить здесь пока невозможно. Электричества нет. Местность пустынна. Монахини — насельницы — расселены по другим обителям. Скучают, молятся, приходят в родной храм — хотят вернуться, но куда?
Вот и недавно в храме шел дождь. В лужах отражались облака... А они, три монахини, стояли у входа в притвор, сохранивший крышу, лицом к алтарю и воде. Молились.