В ноябре Центр имени Мейерхольда снова покажет "СВАН" — дистопический мюзикл по пьесе Андрея Родионова и Катерины Троепольской о стремлении рабочих мигрантов прильнуть к телу новой родины (а проще говоря, получить вид на жительство и разрешение на работу) и ее ответных чувствах и действиях (а проще говоря, бюрократии и узаконенном унижении). Создатели "СВАНа" немного подправляют действительность: прибывающие в страну Лебедянию мигранты обязаны сдать экзамен по стихосложению в специальном ведомстве при УФМС
Фото: Центр им. Вс. Мейерхольда
Фото: Центр им. Вс. Мейерхольда
Фото: Центр им. Вс. Мейерхольда
Фото: Центр им. Вс. Мейерхольда
Фото: Центр им. Вс. Мейерхольда
В этой на первый взгляд прекраснодушной поэме-антиутопии схвачено что-то очень важное в современной российской политической действительности. Растрачены все социальные аргументы, кроме натужных апелляций к великой культуре, из которой вычеркнуто все разночинное и диссидентское, что грозит политическим разномыслием. Мобилизовано все патриархальное и имперское, а разнообразие редуцировано до "духовных скреп", приспособленных стать оружием для оперативных репрессивных задач. Не случайно именно поэтическая речь, с которой столько носились и русские революционеры и русские охранители, становится у Родионова и Троепольской тем инструментом подавления, с помощью которого отправляет свою культурно-социальную власть титульная нация придуманной ими страны Лебедянии. Если культурную мифологию самой читающей нации, давно пошедшую на политтехнологические формулы, доводить до логического предела, то только настоящие поэты могут считаться в ней полноценными гражданами. Впрочем, образцовыми гражданами, гражданами в превосходной степени оказываются в этой ситуации сами чиновники УФМС, не перестающие изъясняться в рифму ни на секунду.
Центральный мотор пьесы — "поэтический экзамен" на гражданство. Гастарбайтеру теперь недостаточно быть просто хорошим штукатуром и маляром, но нужно быть "и немного поэтом", чтобы "соответствовать культурному уровню". Собственно требование "соответствовать" задает тон реальности социального расизма, в которой оказывается не только каждый приезжающий рабочий, но и вообще любой приезжий с периферии, обреченный сомневаться в достаточности своего "культурного уровня" и столь же бесправный перед вечно меняющимися требованиями.
С помощью такого легкого шизофренического смещения, как "экзамен по стихосложению", выявляется не только узнаваемый характер самодурства российской власти, но и тоталитарный момент в самой интеллигентской, книжной и собственно поэтической культуре. Выманивая этот культурный фашизм наружу, Родионов и Троепольская напоминают о том, сколь произвольные и нерефлексируемые иерархии существуют в самой литературной среде. Всем "профессиональным экспертам" Родионов и Троепольская показывают, как сама эта властная позиция эксперта дублирует произвол чиновника и насилие "хранителя правопорядка".
Фото: Центр им. Вс. Мейерхольда
Ровно таким же насилием оказывается установление границ — действие, на котором строится сценография спектакля (режиссер Юрий Квятковский). Многочисленные рамки металлоискателя, столбики с ограничительной лентой, неоновые знаки и звуки мегафонов постоянно меняют свое местоположение, создавая все новые и новые динамические пространства и властные констелляции. Все эти препятствия и предупредительные сигналы постоянно переходят из рук в руки, меняют свою политическую функцию: то организуют, то ограничивают доступ, то служат рупором для голоса власти, то фиксируют неблагоприятное для нее высказывание. Границы настойчиво присутствуют и одновременно легко снимаются со своих мест, напоминая о том, как меняется политическая карта общества в принципе: политические заграждения прорываются протестующими для того, чтобы были установлены новые — более жесткие. То, что еще недавно задавало оперативные контуры протеста, некоторое время спустя становится незыблемой константой зарегулированного общества. Изнанкой энергично сбрасываемой оранжевой робы рабочего мигранта оказывается синий китель работника УФМС.
Авторы этой поэтической антиутопии, конечно же, оптимисты и верят в способность поэзии существовать (и объединять сердца) поверх всех границ, включая классовые и государственные. Что ж, граница между поэзией и диктатурой вполне проницаема, но именно способность к новым соединениям и отличает политическое сопротивление искусства от культурно освященных властных иерархий.
Центр им. Вс. Мейерхольда, 4 и 5 ноября, 20.00