"Ъ" стали известны основания прекращения Следственным комитетом России громкого уголовного дела в отношении владельца аэропорта Домодедово Дмитрия Каменщика и трех его предполагаемых сообщников. Как выяснилось, точка в разбирательстве, длившемся более полутора лет, была поставлена лишь благодаря вмешательству и. о. генпрокурора РФ, признавшего уголовное преследование бизнесменов незаконным. С соответствующим требованием, которое обжалованию не подлежит, в СКР согласились почти через три месяца после его внесения.
СКР прекратил дело Дмитрия Каменщика только после активного вмешательства Генпрокуратуры
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Уголовное преследование Дмитрия Каменщика, бывшей главы российского представительства компании Airport Management Company Limited Светланы Тришиной, экс-директора аэропорта Домодедово Вячеслава Некрасова и управляющего директора ЗАО "Домодедово эрпорт авиэйшен секьюрити" (ЗАО ДЭАС) Андрея Данилова, обвинявшихся по ч. 3 ст. 238 УК РФ (выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц), продолжалось 17 месяцев. Однако 21 сентября заместитель руководителя первого следственного отдела ГСУ СКР Сергей Василовский неожиданно вынес постановление о прекращении уголовного дела.
В документе, занимающем 24 страницы (имеется в распоряжении "Ъ"), сообщается, что вначале обеспечением авиационной безопасности в аэропорту Домодедово занималось ЗАО "Ист лайн авиэйшн секьюрити", переименованное затем в ЗАО ДЭАС. В октябре 2007 года управляющим этой компании по решению совета директоров Airport Management Company Limited (управляет всеми предприятиями аэропорта) был назначен Андрей Данилов. А еще через два месяца в Домодедово была введена в действие "Технология досмотра на входах в аэровокзальный комплекс", в соответствии с которой сотрудники службы авиационной безопасности (САБ) осуществляли контроль за посетителями на входах. Багаж и личные вещи входящих досматривались с помощью стационарных и ручных металлодетекторов и рентгенотелевизионных интроскопов. При необходимости для участия в досмотровых мероприятиях они вызывали сотрудников органов внутренних дел.
Однако в мае 2010 года в Домодедово по предложению обвиняемых, как установило следствие, была введена новая технология досмотра. По версии СКР, она позволила сократить время нахождения пассажиров у входов в аэропорт, а следовательно, увеличить их поток, но, с другой стороны, "увеличивала вероятность" проноса входящими взрывных устройств. По этой технологии на каждом входе сотрудник САБ дежурил уже не с коллегой из частной службы, а с милиционером. В линейном УВД (ЛУВД) аэропорта Домодедово нововведение одобрили, а, как следует из материалов дела, его тогдашний начальник Александр Трушанин (являлся фигурантом дела о неисполнении требований транспортной безопасности — ч. 3 ст. 263-1 УК РФ, которое было прекращено за отсутствием состава преступления) добился включения в технологию понятия о выборочном досмотре.
Как сообщил один из свидетелей по делу, технология с учетом замечания была принята не только милицией, но и одобрена в Ространснадзоре. Свидетели, допрошенные следствием, рассказали, что после введения новой технологии сотрудники САБ стали работать исключительно на интроскопах, проверяя вещи пассажиров и ручную кладь. Милиционеры же осматривали через рамки металлоискателей лишь тех пассажиров, которые вызывали у них подозрения. При этом сотрудники ЛУВД должны были проводить не только выборочные досмотры, но и профилактические беседы с пассажирами с Северного Кавказа и из арабских стран, которых вычисляли опять же визуально. "Указанный контроль проводился с целью выявления лиц, имеющих террористические намерения",— сказано в деле.
Еще один свидетель сообщил, что при использовании технологии 2007 года выставлялись ограждения, благодаря которым входящие "не могли попасть в здание аэровокзала, минуя средства досмотра". "Применение технологии (2010 года.— "Ъ") не могло обеспечить контроль за проносом входящими запрещенных или опасных предметов, а следовательно, ее применение понизило уровень авиационной безопасности",— отметил свидетель.
Сотрудники ЛУВД, допрошенные в ходе следствия, с этой версией согласились, сообщив, что из десяти входящих в аэропорт ими досматривались не более одного-двух человек. При этом милиционеры, благодаря которым досмотр и стал выборочным, заявляли участникам расследования (так следует из материалов дела), что именно "сотрудниками САБ не были приняты меры к тому, чтобы все входящие в здание аэропорта проходили через рамки стационарных металлоискателей".
Ислам Яндиев, получивший по приговору Мособлсуда пожизненный срок за содействие террористу-смертнику Магомеду Евлоеву, взорвавшемуся в Домодедово 24 января 2011 года, также стал свидетелем обвинения по делу об оказании опасных услуг. Осужденный Яндиев рассказал, что перед терактом он приезжал в аэропорт, чтобы "разведать обстановку и осмотреться". Попав в здание через вход N3, он увидел, что в нескольких метрах стояла рамка стационарного металлоискателя, которую все обходили с левой стороны. Он тоже обошел ее слева, обратив внимание, что никто не обязывает посетителей проходить через нее. Обойдя рамку и попав в аэровокзал, Ислам Яндиев стал "смотреть по сторонам", чтобы "приметить места скопления людей". Он прошел до конца зала и "уперся в толпу" — это был выход из зоны прилета, где встречали пассажиров. Закончив "разведку", Ислам Яндиев покинул Домодедово через тот же выход, снова обойдя рамку металлоискателя.
Будущему исполнителю теракта Магомеду Евлоеву сообщник объяснил, что нужно идти через третий вход и обходить рамку так, чтобы она осталась по правую руку. По мнению Ислама Яндиева, если бы Магомеда Евлоева подвергли проверке на входе, он все равно бы привел в действие закрепленную на его теле под одеждой бомбу. Однако, считает сообщник террориста, тогда погибли бы "два-три человека, не считая Евлоева". Жертвами же совершенного им теракта стали 37 человек, а еще около 200 получили ранения.
В постановлении сообщается, что никто из фигурантов громкого дела свою вину не признал. Светлана Тришина, представлявшая компанию, которая управляет аэропортом, при этом заявила, что выполняла хозяйственно-административные функции, а к работе САБ никакого отношения не имела. Андрей Данилов заявил, что "принимал все необходимые меры для предотвращения актов незаконного вмешательства в деятельность аэропорта". Вячеслав Некрасов сообщил, что на момент взрыва в структурах Домодедово он уже не работал, а фактический владелец аэропорта Дмитрий Каменщик заявил, что в его действиях, как и действиях его предполагаемых сообщников, отсутствуют признаки каких-либо преступлений.
Однако, расписав на двух десятках листов доказательства вины фигурантов дела, Сергей Василовский отметил, что 1 июля этого года и. о. генпрокурора Александр Гуцан внес на имя председателя СКР Александра Бастрыкина требование об устранении допущенных в ходе следствия нарушений закона, а также прекращении уголовного преследования господ Каменщика, Тришиной, Некрасова и Данилова в связи с отсутствием в их действиях состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 238 УК РФ. В обосновании требования было указано, что транспортная безопасность не может рассматриваться как транспортная услуга, а общественно опасные последствия, предусмотренные ст. 238 УК РФ, являются результатом ненадлежащего оказания именно транспортных услуг. В свою очередь, вмененные в вину фигурантам дела тяжкие последствия в виде гибели 37 человек и причинения вреда здоровью еще 170 произошли из-за действия третьих лиц — террориста Магомеда Евлоева, подорвавшего бомбу, и его сообщников, которые уже осуждены. Следователь, как показалось юристам, изучавшим постановление, "всем его текстом дал понять", что с требованием Генпрокуратуры он не согласен, но вынужден ему подчиниться, так как, в соответствии с ч. 6 ст. 37 УПК, решение главы надзорного ведомства является окончательным и обжалованию не подлежит.
Это и стало основанием, чтобы господин Василовский прекратил уголовное преследование фигурантов, отменил подписки о невыезде, под которыми они находились, признав за ними право на реабилитацию. По данным "Ъ", добиваться через суд компенсаций за необоснованные следственные действия никто из них не собирается, а настаивать на извинениях не будет, так как их приносит не следствие, а Генпрокуратура, выступавшая в данном случае в защиту обвиняемых.