Обозреватель «Коммерсантъ FM» Константин Максимов столкнулся с проблемами на избирательном участке. Выяснилось, что еще до прихода журналиста на участок кто-то расписался в документах вместо него. Константин Максимов рассказал подробности ведущему радио новостей Петру Косенко.
Фото: Александр Подгорчук, Коммерсантъ / купить фото
— Расскажи подробнее, что произошло, как это все было?
— Я пришел в своем родном городе Королеве на избирательный участок №1095, спокойная обстановка, фактически нет очередей. Я заметил, что по тому адресу, по которому я прописан, после того, как я предъявил свой паспорт, оказалось, что в той самой большой книге, в которой записаны все голосующие люди, и после того, как ваши паспортные данные туда вносят, вы расписываетесь за то, что получаете бюллетени, против моей фамилии, против моего имени в этой графе был записан чей-то паспорт, стояли чьи-то подписи. Я спросил у представителя участковой избирательной комиссии, собственно, почему так. На что мне просто ответили, что это просто какая-то ошибка.
На участке присутствуют наблюдатели, и я, естественно, попросил председателя участковой избирательной комиссии и наблюдателей зафиксировать этот акт. Я не могу пока сказать, это нарушение, это ошибка или что. Председатель участковой избирательной комиссии была не то чтобы агрессивно настроена, но во вполне таких строгих выражениях говорила, кто вы такой, почему вы вообще тут лазите по нашим книгам. Я сказал, что для начала я гражданин Российской Федерации, который пришел воспользоваться своим конституционным правом. На что мне вновь она сказала, что вы по нашим книгам лазить не можете, смотреть не можете. Я говорю, тогда простите, кто может, пусть наблюдатели зафиксируют. Наблюдатели тоже, оказывается, не могут проконтролировать. Получается какой-то парадоксальный, вообще говоря, момент, что если даже за меня уже кто-то этот бюллетень получил, то никто в явном виде не может сказать, мой это был голос или не мой.
Бюллетень-то мне в итоге выдали, и я, конечно, своим правом проголосовать воспользовался, меня внесли в какой-то дополнительный список, но почему это произошло, представители участковой избирательной комиссии объяснять отказались. Был составлен какой-то акт председателем УИК, мне в нем ни расписаться не дали, ничего, но попросили, естественно, мою фамилию, имя, отчество, максимум, никаких паспортных данных в этот акт они не вносили.
Я побеседовал с наблюдателем. Я так понимаю, что девушка Анна была наблюдателем от представителей РПР ПАРНАС. Она сказала, что они связались с юристами, и мы сошлись на том, что в случае подсчета голосов, если количество бюллетеней будет отличаться от того, которое было в итоге выдано, то получается, что это не ошибка людей из участковой избирательной комиссии, а самый прямой вброс.
— А наблюдатель не сообщила, были ли в течение дня сегодня подобные нарушения, инциденты?
— Она сказала, что это не первый уже, к сожалению, случай каких-то, не знаю, ошибочных действий, как это квалифицируют сотрудники участковой избирательной комиссии. Мне сложно сказать, сколько их было всего, потому что я так успел понять, что мой даже был не второй случай ошибки. Естественно, девушки, которые работают на выдаче документов, сказали, вы представляете, сколько у нас народу, все могут ошибаться, войдите в наше положение. Мне было, конечно, странно как-то все это слышать. Единственное, наверное, в чем я ошибся, пойдя на избирательный участок, я взял с собой только паспорт, к сожалению, не взял с собой удостоверение сотрудника средств массовой информации. Наверное, если бы я его показал, то, может быть, мне бы предоставили возможность, по крайней мере, записать паспортные данные того человека, который, образно говоря, за меня проголосовал или получил бюллетень за меня.
— Может быть, ты просто не очень активный избиратель и на предыдущих выборах, на местных выборах нечасто появляешься на избирательных участках, и они высчитывают таких пассивных избирателей и в конце концов проводят такие действия?
— Мне сложно спекулировать такими вещами.
— Я так думаю по логике просто.
— Я не знаю, справедливо ли так полагать или нет. На мой взгляд, выборы федерального уровня, наверное, от местных все-таки отличаются, и что-то мне подсказывает, что участковые избирательные комиссии формируются на каждых выборах разным образом. Я, к сожалению, не настолько хорошо знаю избирательное законодательство, чтобы сейчас в адекватных терминах все это оценивать, но я сомневаюсь, что существуют какие-то там «серые списки», по которым неактивных избирателей в специальные группы заносят и за них проводят какие-то действия.
— Тебя будут как-то держать в курсе дальнейшего?
— Ты знаешь, вот эта девушка Анна, наблюдатель, на которую я сослался и с которой мы обменялись телефонами, сказала, что существует два варианта, она побеседовала с юристами, я, к сожалению, не могу сказать, какую именно юридическую помощь она получала по телефону, но как наблюдатель она, наверное, была заранее осведомлена, кому можно позвонить в этом случае. Было предложено нам юристами два варианта: либо прямо сейчас с полицией мы оформляем акт, соответственно, идет разбирательство и так далее, либо, чтобы не создавать излишней шумихи и каких-то преждевременных выводов, мы можем действительно пойти таким образом, что потом, когда будут подсчитываться голоса, наблюдатели, наверное, это, как я уже говорил, не первый случай нарушения на этой участковой избирательной комиссии, они будут пристально подсчитывать число, точнее соответствие общего числа выданных бюллетеней количеству тех, которые в итоге оказались в урне. Наверное, если будут расхождения, мне позвонят, и я узнаю, придется мне идти как свидетелю по этому делу о нарушениях.
