Выставка мультипликация
Фото: РИА Новости
В московской Altmans Gallery открывается выставка "Художник рисует фильм. Ярбусова и Норштейн", приуроченная к 75-летию выдающегося режиссера мультипликационного кино ЮРИЯ НОРШТЕЙНА. С автором "Ежика в тумане" и "Сказки сказок" поговорила ЕЛЕНА КРАВЦУН.
— Как у вас возникла идея этой выставки?
— Она возникла не у меня. Сначала мне позвонила моя дочь Катька и сообщила, что есть такой Егор Альтман, приемный сын замечательного художника Игоря Вулоха, которого я дважды видел на его выставках. Я пришел в Altmans Gallery и был удивлен, потому что на стенах там висели литографии Шагала, Дали. Присутствие таких сильных имен, конечно, действует, и я согласился сделать выставку, хотя это, конечно, катастрофа.
— Почему катастрофа?
— Потому что, хотя на выставке будет работ двадцать живописных и десять рисунков, все это занимает страшно много времени. Время для меня все-таки сегодня дороже, чем выставки. Но то, что галерея эта представляет собой интеллигентное пространство, под которым я понимаю не светские манеры и разборчивость в винах, а погружение в мысль, заставило меня потратить время на подготовку экспозиции. Выставку мы сделали вдвоем с моей женой Франческой Ярбусовой.
— С чего начался ваш творческий союз с Франческой? Как вы познакомились?
— Она окончила ВГИК и пришла на студию в 1966 году. Тогда снимался "Поди туда, не знаю куда", полнометражный мультипликационный фильм. К проекту необходимо было нарисовать пейзажи, этим-то и занялась Франческа. Я обратил внимание, что она писала эскиз с одного края к другому, заполняя пространство флорой. Я удивился: "Франческа, ты все это знаешь?" Она с удивлением посмотрела на меня: мол, а ты не знаешь? Это потрясло меня. Попросите ее нарисовать колосок травы-овсяницы. Она нарисует все подробно.
— Творческие союзы — это всегда какая-то тайна, как вы работаете вместе с Франческой? Как у вас распределены обязанности?
— Судя по количеству выпитой Франческой валерьянки и пролитых слез, я думаю, можно говорить обо мне как о последней сволочи. Но что делать, по закону кино кто-то должен быть ведущим. Я сравниваю режиссерскую работу с пучком телефонных проводов: можно их перепутать, и тогда никто не сможет разговаривать. Работа художника — один из этих проводов, по которому идет творческая энергия.
Мне довелось работать с уникальными людьми. "Ежик в тумане" снимал кинооператор Александр Жуковский. Если бы не его творческое влияние, вряд ли бы фильм получился таким. У меня есть формула: каждое из творческих состояний создателей не должно быть абсолютным. Если художник делает идеальный эскиз, то дальше изображение не будет развиваться. Творчество — это всегда недосказанность.
— У вас такие краски в фильмах, которые напоминают о Рембрандте, Караваджо, об иконах, и даже гравюрах Гойи. Сегодня, мне кажется, уже тяжело объяснить, для чего раньше шли в анимацию, почему советские мультфильмы настолько хороши и многогранны.
— Для меня счастье помнить о творцах анимации. Мультипликация действительно тогда была зоной относительно свободной творческой работы. К сожалению, сегодняшняя работа в мультипликации обретает легкотрудность без всякого желания пройти изнурительный путь творчества.
— Вы считаете себя художником или мультипликатором?
— Честно говоря, я не знаю, кто я. Я человек, который потом сильно пожалел, что не оказался упорным в своем стремлении заниматься живописью. Меня снесло в мультипликацию. Поскольку живопись я очень люблю и хорошо ее знаю, то это помогает мне в работе с художником. Я должен разговаривать с Франческой и с кинооператором на одном профессиональном языке.
— Как вообще происходило ваше художественное образование? Это насмотренность, художественная школа, круг общения, родители или еще что-то?
— Родители меньше всего — они просто не мешали. Что касается искусства, то я много читал, собирал из журнала "Огонек" репродукции мировых шедевров. Как только я научился ездить в Третьяковку сам, я оттуда уже не вылезал. Я знал ее наизусть.
полная версия
kommersant.ru/11770