Совбез ООН должен принять меры после ядерного испытания в КНДР, заявил генсек организации Пан Ги Мун. Ранее южнокорейские СМИ подтвердили, что КНДР произвела тестовый взрыв. В Пхеньяне заявляют, что это самая мощная атомная бомба в истории страны. Испытание стало вторым в нынешнем году и пятым за последние 10 лет. Заведующий отделом Кореи и Монголии Института востоковедения РАН Александр Воронцов обсудил тему с ведущей «Коммерсантъ FM» Натальей Ждановой.
Фото: Виктор Агаев, Коммерсантъ / купить фото
— Сегодня последовала реакция мировых лидеров на произошедшее. Буквально недавно на ленты поступили заявления Обамы и Пан Ги Муна, все говорят о том, что немедленно нужно принимать какие-то санкции против Северной Кореи. О чем идет речь, что еще могут ограничить для этой страны, и какими могут быть действия вообще мировых лидеров для того, чтобы эту угрозу как-то нейтрализовать?
— Осуждающая резолюция, конечно, будет принята, и какие-то новые санкции дополнительно будут введены. Какие? Действительно, вот ваш вопрос я понимаю, уже вроде бы там и эксперты говорили, что там трудно что-то еще добавить, прибавить, но что-то можно, конечно, еще ужесточить. Но там, скорее всего, есть какие-то дополнительные санкции, они будут распространяться на гражданский сектор экономики, на подрыв жизненного уровня гражданского населения. И насколько это будет соответствовать принципам ООН — это тоже вопрос, который, наверное, будет широко и сложно дискутироваться в период согласования этих санкций.
А вот что можно, нужно делать, тут, по-моему, двух мнений нет — нужно возобновлять содержательные, серьезные переговоры, вовлекать КНДР, приглашать в содержательные переговоры, в рамках которых учитывались бы обоснованные интересы, безопасность и озабоченность в области безопасности всех заинтересованных, всех вовлеченных сторон, включая саму КНДР. То есть переговоры на равноправной основе с повесткой дня, приемлемой для всех ее участников. Такие переговоры были, это шестисторонние переговоры, когда они успешно развивались, то северокорейская ядерная программа была не только заморожена, но и даже там осуществлялись конкретные шаги по демонтажу определенных элементов ядерной инфраструктуры. Мы можем вспомнить рамочное соглашение, которое работало между США и КНДР с 1994 по 2002 год, и это был период, наверное, самый спокойный в современной истории на корейском полуострове.
— Но есть ли желание, как вы думаете, Александр Валентинович? Кто должен быть инициатором этих переговоров? И учитывая вот такой враждебный тон с одной и с другой стороны, возможно ли организовать сейчас какой-то диалог?
— Для этого дипломатия и существует, и для этого, безусловно, нужна не только дипломатия, но и политическая воля всех государств. Вот она в дефиците, как мы видим. Ведь вот КНДР, допустим, где-то в январе 2015-го, и подтвердила это в январе 2016 года, выдвигала интересные предложения, так называемый «мораторий на мораторий», пакетную сделку. Мы вводим мораторий на ракетно-ядерные испытания, а вы, США и союзники, — на проведение крупномасштабного маневра, который представляет для нас угрозу в Южной Корее, совместную, там сотни тысяч военнослужащих задействуется, или хотя бы сократите серьезно масштаб этих маневров, или хотя бы удалите их от наших границ. И вот очень многие специалисты, включая американских, видели там рациональные основы, это было хорошей основой для начала переговоров. Но оно было отвергнуто с порога как пропаганда. И если бы оно рассматривалось, если бы эти переговоры были запущены, то не было бы и сегодняшнего ядерного испытания, и других ракетных испытаний.
— Скажите, а вообще вот эти ядерные испытания, насколько они действительно угрожают миру и безопасности, о чем говорил Обама, и России стоит опасаться этих учений или нет?
— Они, безусловно, опасны в том плане, что не укрепляют международный режим нераспространения ядерного оружия по миру. Вот в этом отношении они, конечно, создают неблагоприятный прецедент. И поэтому, так сказать, и мы, безусловно, поддерживаем безъядерный статус Корейского полуострова, поскольку мы заинтересованы и как депозитарии договора о нераспространении ядерного оружия, и как просто ответственное государство, и с точки зрения наших национальных интересов в том, чтобы и договор о нераспространении ядерного оружия, и глобальный режим нераспространения сохранялся, поддерживался.
В этом отношении, конечно, испытания, создание ядерного потенциала КНДР — это пример, который не укрепляет режим нераспространения. С точки зрения нашей национальной безопасности, конечно, никакой угрозы нет в том плане, что, естественно, во-первых, ядерное оружие КНДР создает для самообороны, они уверены в том, что это им необходимо в условиях того, как они это характеризуют, враждебной политики США и их союзников, направленных на смену режима, на ликвидацию КНДР как государства, и в этих условиях и отказа от переговоров с КНДР, — вот ведь многие, я назвал одно предложение, были и другие, они все так же отвергаются как пропагандистские, так сказать, какие-то усилия, — и вот в этих условиях они развивают ядерный потенциал для самообороны, для сдерживания потенциального противника. Мы для КНДР не противник, поэтому для нас угрозы никакой нет.