Накануне 25-летия событий августа 1991 года "Огонек" спросил Юрия Лужкова про путч, Крым, гречку и книги
Август для агрария Юрия Лужкова — ответственная пора
Фото: из личного архива Ю.М. Лужкова
— Юрий Михайлович, наш разговор происходит в августе 2016-го. Прошло 25 лет со времени провалившегося путча 1991 года и последовавшей за ним череды значимых перемен, изменивших судьбу страны и миллионов ее граждан. Вы были в эпицентре тех событий. Что означал для вас август 91-го тогда и каковы оценки сегодня?
— Невозможно ответить на такой вопрос односложно. Может быть, правильно с моей стороны сказать о том, что вызывало мои активные возражения в то время, а именно — развал страны. Большинство граждан отнеслось к этому крайне отрицательно. Затем последовала приватизация "по Чубайсу" и шоковая терапия, обвалившие промышленность и социальную сферу. Сегодня о том времени разное говорят, но моя точка зрения и тогда, и сейчас была неизменной: я был против этих ужасных для страны решений.
— Но в парадигме именно этих решений вы как политик и действовали. Причем весьма плодотворно. Да и не только о политике речь — произошедшие перемены открыли возможности и для развития бизнеса, в стране возник, по сути, новый класс — предпринимателей, где в списке самых успешных людей "новой России" — ваша жена. После вашего ухода с поста мэра Москвы о Лужкове многое говорили: то он в Австрии, то в Калининграде; то гречку сеет, то медом занимается...
— Я москвич, гражданин России и не имею никакого другого гражданства, кроме российского. Информация о том, что я постоянно живу за рубежом, нужна тем, кто хочет вычеркнуть меня из российской действительности. Это недобросовестная политическая игра, нацеленная на то, чтобы дискредитировать меня в глазах россиян. Но надо сказать, что все эти инсинуации в мой адрес, идущие со времен бывшего президента господина Медведева, так и не достигли цели. Я до сих пор чувствую доброе положительное отношение ко мне со стороны россиян и москвичей.
После моего столь специфического и до сих пор ничем не обоснованного отрешения от должности мэра Москвы я занялся сельским хозяйством в Калининградской области. Там у меня многопрофильное сельхозпредприятие, на котором создан (единственный в регионе) непрерывный цикл выращивания, хранения и переработки зерновых. Наше хозяйство выращивает пшеницу, гречку, ячмень, рапс, занимается луговодством. Кстати, скоро уборочная, август и сентябрь проведу за рулем комбайна. Помимо этого, силами хозяйства мы возрождаем знаменитую породу романовской овцы, известную своими ценными овчинами. В следующем году планируем получить статус племенного завода.
Меня часто спрашивают про гречку. Так вот, если в этом году мы сделаем, как запланировали, свыше 1 тысячи тонн, то дойдем до уровня обеспечения трети потребностей региона гречкой. Так что можно сказать, что в настоящее время я пытаюсь постичь все аспекты новой для меня профессии — сельскохозяйственного руководителя. При этом моя цель остается прежней — решать социальные вопросы через развитие бизнеса.
— Но если цель именно в этом, то как тогда понимать ваше решение оказать поддержку на выборах бывшему командующему Черноморским флотом, нынешнему председателю комитета ГД по обороне адмиралу Владимиру Комоедову, идущему по спискам КПРФ? Лужков возвращается в большую политику?
— Отвечая на вопрос о Владимире Петровиче Комоедове, я подтверждаю, что решил оказывать ему поддержку на выборах в Государственную думу. Но не потому, что решил вернуться в большую политику, и не потому, что разделяю мнения и полностью согласен с результатами политики компартии России. А потому что лично В.П. Комоедов — настоящий патриот страны, опытный военачальник, сделавший много полезного для обеспечения спокойствия на морских границах нашей страны.
— Но настоящих патриотов, как и опытных военачальников, в стране много. Особенно теперь...
— Давайте вернемся, с чего начали,— в 90-е. Еще одна линия в политике государства тех лет вызывала у меня протест: властью страны в то время был фактически взят курс на ликвидацию оборонного потенциала России. Это наглядно проявилось в ситуации с Севастополем. Нависла угроза, пусть и мирного, но уничтожения Черноморского флота: никто ничего не взрывал, но государство перестало уделять флоту даже минимальное внимание и поддержку, боеспособность кораблей снижалась, новые пополнения не планировались, материальное положение моряков и их семей стало удручающим. Правительство Москвы взяло тогда шефство над городом-героем и Черноморским флотом, выполняя многое из того, что должно было делать, но не делало государство. Стоит напомнить: Москва вернула в строй флагман Черноморского флота — крейсер "Слава", который в знак признательности столице России был переименован в крейсер "Москва". Столичное правительство занялось решением социальных проблем моряков — строительством жилья, объектов социальной инфраструктуры, доплатой к пенсиям ветеранов на уровне московских.
— Помнится, в 1996 году в Совете Федерации вы поставили вопрос о том, что Севастополь никогда не передавался Украине. Почему тогда и почему вы?
— Почему? Я изучил все документы, связанные с передачей Н.С. Хрущевым Крыма в состав Украины. Это решение было волюнтаристским и не оформленным в соответствии с действовавшей в те годы Конституцией. Я говорил тогда и подтверждаю сейчас, что административно, территориально, юридически Севастополь и в тот период не входил в состав Крыма. Он был военно-морской базой Советского Союза и имел полную экстерриториальность от Крымской области. Посещение Севастополя крымчанами было невозможно без соответствующих разрешительных документов Министерства обороны СССР и его органов. Н.С. Хрущев, подписывая документы о передаче Крыма, никаким образом не касался зоны военно-морской базы Севастополя, которая входила, как и многие другие объекты, в систему Минобороны СССР. Тогда мои доводы, которые я излагал публично, наша государственная власть восприняла с раздражением, а от властей Украины я на несколько лет получил титул персоны нон-грата. Сейчас это уже история. Но моя позиция активно поддерживалась такими людьми, как В.П. Комоедов, который и сейчас в строю.
— Недавно президент провел радикальные реформы в системе управления Крымом и Севастополем... Что, на ваш взгляд, не клеится в Крыму? Если бы у вас была возможность заняться Крымом и Севастополем, с чего бы вы начали? Тоже с моста?
— Идею создания Керченского перехода я активно поддерживал и предлагал на рассмотрение президентам России и Украины еще в начале нулевых.
Сама идея создания моста не нова. Мост через Керченский пролив начали строить во время войны, в 1944 году. Тогда его сломали суровые паковые льды. После "ледовой аварии" предпринимались попытки восстановления моста или создания двухуровневого транспортного перехода для ж/д и автотранспорта. Но проект не был реализован. Также не вышло и с канатной дорогой.
Позже, во времена президента Кучмы, на большом совете Украины и России, который вели Кучма и Путин, мной были вынесены предложения по возрождению идеи строительства столь необходимого соединения Крыма с югом России. Путин тогда очень активно поддержал эту идею, а Кучма, кажется, согласился, скрепя сердце. Но позиция украинской стороны по этой теме по понятным причинам была весьма сдержанной, и в итоге эта идея оказалась заморожена.
Потом я предлагал построить подводный тоннель. К сожалению, в 2014 году, вероятно из-за сроков реализации этого варианта, он при всех его очевидных плюсах не был принят во внимание. Вот и строится мост.
Керченский переход очень необходим, но надо понимать, что его отсутствие не является единственно важной проблемой Крыма. Там достаточно моментов, которые в хозяйственном, организационном плане необходимо срочно решать. Например, нужно максимально задействовать курортный потенциал Крыма. А его прекрасные земли! Сам бог велел здесь развивать сельское хозяйство: виноделие, традиционное для Крыма выращивание бахчевых культур и многое другое.
Одним словом, сейчас самое главное — раскрутить реальный экономический потенциал, как я и говорил: решать социальные вопросы через развитие бизнеса. Уверен, Крым может стать не просто самодостаточным, а одним из самых богатых регионов.
— Никак не обойтись без вопросов по любимой вами и нами Москве. Как вы полагаете, все ли в столичном облике и хозяйстве сегодня ладно? Что из начинаний нынешних властей вы бы поддержали, к каким проектам сердце категорически не лежит?
— По поводу изменений в Москве, которые я вижу,— столица перестала быть городом социальным, который служит своим гражданам. Москва, по-моему, все больше превращается в город, который за целями внешнего благоустройства, не всегда поддерживаемыми жителями, забывает о проблемах простого человека.
— Многие помнят: помимо многолетнего мэра столицы и политика-тяжеловеса Юрий Лужков еще и писатель. Ходили слухи, что вы работаете над очередной книгой. Юрий Михайлович, о чем или о ком она будет?
В настоящее время я пытаюсь постичь все аспекты новой для меня профессии — сельскохозяйственного руководителя. При этом моя цель остается прежней — решать социальные вопросы через развитие бизнеса
— Сейчас я в основном пишу аналитические статьи. А что касается книги, над которой я в настоящее время работаю, то это публицистика по историко-экономическим вопросам: я подробно рассказываю о китайском опыте развития страны, как он формировался, кто за ним стоит. Центральная фигура здесь — Дэн Сяопин — один из великих реформаторов ХХ века, автор глобальных экономических преобразований, получивших название "Пекинская весна". Он отказался от пустых лозунгов и ненужной пропаганды, а сразу приступил к "четырем модернизациям": сельскохозяйственной, промышленной, научно-технической и оборонной. Как никто другой, он понимал первостепенную важность подъема села как источника продовольствия. Страну надо было сначала накормить, а потом уже развивать промышленность, науку и оборону.
При этом Дэн Сяопин использовал идеи Николая Бухарина о развитии экономики Советского Союза. Будучи активным сторонником нэпа, Бухарин продвигал свободную торговлю и объявил единственно приемлемым бескризисное развитие аграрного и индустриального секторов. Зачастую, идя вразрез с верхушкой власти, он выступал против усиленной коллективизации, а первостепенное значение придавал самым простым видам кооперации.
В целом можно сказать, что моя книга — о нашем сельском хозяйстве и возможных путях его развития, о том, что нам нужно, наконец, уходить от пресловутого монетаризма в экономике и заниматься проблемами реального сектора.