К утру субботы стало ясно, что попытка военного переворота в Турции не удалась: президент Реджеп Тайип Эрдоган и его соратники удержались у власти. О причинах провала путча и возможных последствиях событий пятничной ночи для России корреспонденту “Ъ” ПАВЛУ ТАРАСЕНКО рассказал РУСЛАН ПУХОВ — директор Центра Анализа стратегий и технологий, а также один из авторов готовящейся к публикации книги «Турецкая военная машина: сила и слабость».
Фото: Kemal Aslan, Reuters
— Стали ли события в Турции для вас неожиданностью или некие сигналы поступали давно?
— Когда появилась первая информация о том, что в Турции происходит военный переворот, мы — я и мои коллеги — не были удивлены. Но вчера я бросил фразу: «Один шанс из ста, что переворот удастся».
— Почему?
— В Турции в кризисные моменты армия традиционно брала на себя ответственность (за ситуацию в стране.— “Ъ”). Так было в 1960 году, в 1971, 1980, важные события происходили в 1997 году (тогда военные добились упразднения правительства премьер-министра Неджметтина Эрбакана.— “Ъ”). Однако когда к власти пришел Реджеп Тайип Эрдоган, он начал методично «зачищать» армию от нелояльных ему людей — причем даже не ему лично, а просто чуждых по взглядам, то есть сторонников светской Турции по модели Ататюрка. И это продолжалось на протяжении последних десяти лет. На позиции этих людей Эрдоган ставил лично преданных ему партийцев либо выходцев из спецслужб. Одновременно с этим в армии очень сильно насаждались нормы ислама. Скажем, раньше турецкий военный, который не пьет виски и не ест свинину — это было нонсенс. Сейчас все совсем иначе. В общем, Эрдоган не сидел, сложа руки, и его победа закономерна.
— Какие еще причины можете назвать?
— Сторонники Эрдогана — это достаточно сплоченная группа. Считается, что это около половины турецких избирателей. Те же, кто против него, разобщены, это совсем разные люди. При этом армия с 1980-ых годов сильно изменилась: сейчас это уже не та монолитная организация с единым взглядом на мир, каковой была раньше. Она сейчас разнородна. Стоит также понимать, что политики и сотрудники спецслужб в области внутренней политики всегда оказываются в более выгодных позициях. Военные могут переиграть всех «в короткую», но в длинном марафонском забеге в политической жизни они, конечно, слабы.
— Чего теперь можно ожидать от Реджепа Эрдогана?
С одной стороны, ему сейчас стоит праздновать победу — переворот не удался. Президент будет жестоко преследовать своих оппонентов. С другой стороны, он понимает, что общество расколото. Понимает, что даже неудавшийся переворот показывает: его политика — как международная, так и внутренняя – поставила страну на грань гражданской войны. Фактически, довела до катастрофы.
Совершено очевидно, что Турция как геополитический игрок на время (не готов говорить, будет ли это, например, 17 месяцев или три года) фактически выбыла из игры. Когда у тебя мятеж внутри страны (пусть и подавленный), тебе явно не до обещанного ранее вторжения в Сирию. Не для того, чтобы поддерживать татар в Крыму. Не до денежных пожертвований армии Украины. Тебе уже сложно пакостить армянам, поддерживая азербайджанцев. Тебе уже с трудом будет удаваться засылать своих агентов на Северный Кавказ, потому что это станет известно российским спецслужбам и ты получишь серьезный ответ.
— То есть произошедшее в Турции российскому руководству на руку?
— Думаю, Эрдоган и его люди теперь будут сговорчивее. В частности, в том, что касается российских проектов. Турки на протяжении многих лет «кошмарили» «Лукойл», которому в итоге пришлось из этой страны уйти. Они шантажировали «Газпром» и держали в напряжении наших атомщиков — хотя не было более льготных условий в мире, чем при строительстве атомной станции «Аккую». Туда мы вкладываем миллиарды, а деньги получать будем потом, когда начнется генерация электроэнергии. Помните Остапа Бендера? «Утром деньги, вечером стулья». Здесь ровно наоборот: Эрдогану и его людям удалось продавить принцип «Утром стулья, вечером деньги. А может деньги и вообще никогда». И все равно они (власти Турции.— “Ъ”) играли на наших нервах. Сейчас же им будет совершенно не до этого.