Театральный обозреватель «Коммерсантъ FM» Марина Тимашева рассказала о спектакле «Вишневый сад» в Театре им. Моссовета.
Фото: Сергей Петров
Пока еще не закрыл сезон Театр им. Моссовета. 16 июля на его сцене — «Вишневый сад» Андрея Кончаловского. Прежде он выпустил здесь же «Чайку», «Дядю Ваню» и «Трех сестер». Декорации переходят из спектакля в спектакль: задник-экран, старинная деревянная мебель, дощатые подмостки и качели. Костюмы исторические, роскошные.
В роли Раневской — Юлия Высоцкая, Гаев — Александр Домогаров, Лопахин — Виталий Кищенко. Постановка на первый взгляд кажется традиционной, хрестоматийной. На самом деле в нем есть новизна — не грубая, ненавязчивая.
Тут главных героев совсем не жалко. Они получили то, чего желали. Лопахин купил имение, одним махом выгодно вложив капитал и отомстив за крепостных предков. В его переживаниях нет ни капли искренности, как, впрочем, и в восклицаниях Раневской: «Ах, детская! Ах, мама! Ах, чистота!». Этой Раневской нет никакого дела до России, усадьбы, сада, дочери и старого Фирса. Вернулась она домой за деньгами и, получив их, немедленно отбыла обратно в Париж, к любовнику.
Не только Лопахин, но и Раневская с Гаевым — люди практичные, привычно притворяющиеся существами возвышенными. На этом стыке рождается комический эффект.
В паузах между сценами на светлом занавесе проступают тексты писем Чехова о том, что «Вишневый сад» — комедия, и о том, что никто не ведает, когда услышит звук лопнувшей струны, то есть не знает назначенного ему смертного часа. Тема эта усилена постоянными явлениями на сцене призрака покойной мамы. В финале она остается за столом рядом с Фирсом, а по занавесу плывут слова Чехова о том, что бессмертие возможно. Получилась у Андрея Кончаловского комедия в предчувствии смерти.
17 июля в Камерном музыкальном театре им. Бориса Покровского последняя премьера сезона — опера Рихарда Штрауса «Ариадна на Наксосе».