В очередном оперативном мониторинге РАНХиГС сотрудники Института социального анализа и прогнозирования (ИНСАП) академии приводят данные майской волны соцопросов, посвященных "социальному самочувствию" населения. Наиболее интересные моменты исследования — изменения за квартал динамики оценок респондентами того, как будет работать рынок труда в РФ в кризис. Напомним, особенности рынка труда в РФ, определяющие тот факт, что работодатели предпочитают сокращение оплаты труда увольнениям, исследовались в работах Ростислава Капелюшникова и Владимира Гимпельсона: констатирована высокая роль переменной части оплаты труда, официальной и теневой, в ограничении роста безработицы при экономических спадах. Данные ИНСАП (см. диаграмму) косвенно показывают, насколько кризис 2014-2016 годов увеличил осведомленность населения об особенностях работы этого механизма.
Фактически количество сообщений респондентов о потере работы с февраля по май не изменилось — это те же 15%. Сопоставимо с предыдущими замерами и количество респондентов, сообщивших о переходе к неполной (8%) и неформальной (11%) занятости. О задержках в выплате зарплаты в опросах ИНСАП говорит 20% опрошенных — отметим, это крайне высокая цифра, данные Росстата обычно констатируют наличие просроченной задолженности по зарплатам не более чем у 1% работающих. Количество констатирующих ухудшение материального положения сократилось на 5%, число респондентов, отмечающих улучшение ситуации с доходами, не изменилось. В целом налицо стабилизация ситуации во втором квартале 2016 года.
Однако если в феврале 2015 года 55% опрошенных были уверены в том, что их зарплаты номинально более или менее защищены (российский Трудовой кодекс делает крайне сложным номинальное снижение окладов), то в мае 2016 года таких было уже 47%. Процент опрошенных, у которых зарплата не снизилась, но которые знают, что это может произойти, остался примерно на том же уровне. Зато достаточно радикально — с 15% до 26% — увеличилось число людей, констатирующих, что снижение их заработной платы уже произошло. При этом отличие ситуации мая 2016 года от февральской в том, что для снижения числа верящих в сокращение зарплат теперь не нужно роста числа тех, кому зарплату реально сократили.