Во вторник, 24 мая, в читальном зале № 3 Российской государственной библиотеки в рамках серии концертов под названием Sound Up пианист и свежеиспеченный лауреат «Золотой маски» Петр Айду сыграет прелюдии продюсера и композитора Игоря Вдовина из его альбома «24». Борис Барабанов встретился с Игорем Вдовиным и расспросил его о новом кино, новом театре и новой синтезаторной музыке.
Фото: Natalya Skvortsova
Фото: Natalya Skvortsova
Фото: Natalya Skvortsova
— Исполнение прелюдий в библиотеке — как это будет выглядеть?
— Как раз сейчас мы совещаемся на эту тему с компанией Sila Sveta, которая отвечает за свето- и цветоподдержку. Что касается пианиста Петра Айду, мне нравится его подход, нравится, что он иногда выбирает совершенно неожиданных композиторов, например Ивана Вышнеградского, который занимался четвертитоновой музыкой. Мне страшно интересно будет послушать его интерпретацию моих прелюдий. До этого прелюдии официально исполнялись всего один раз — в Малом зале Санкт-Петербургской филармонии.
— Ты продолжаешь писать такую музыку?
— Нет, меня занимают другие вещи. Больше всего времени занимает музыка для кино и театра. Только что мы закончили замечательный фильм Алисы Хазановой Middleground, который она сняла в Америке в качестве режиссера. Также закончена работа над короткометражкой Ренаты Литвиновой «Сны Иосифа». И в самом разгаре находится работа над фильмом Алексея Мизгирёва «Дуэлянт» с Владимиром Машковым и Петром Федоровым. Сейчас у нас финальное утверждение музыки, и потом — подготовка к записи оркестра. Чуть раньше я сделал два спектакля в МХТ — Dreamworks Виктора Рыжакова и «Бунтари» Александра Молочникова. Сейчас «Бунтари» переезжают с Малой сцены на Большую — люди не помещаются, все время аншлаги.
— В «Бунтарях» ты выступаешь еще и в качестве актера. Скажи, не было ощущения тоски по такому активному присутствию на подмостках? Ведь ты вроде не выходил на сцену со времен работы в группе «Ленинград».
— Нет, что-то все же было, я выступал и с Олегом Гитаркиным, и с Вячеславом Бутусовым. Но по роли фронтмена тоски нет. В «Бунтарях» у меня не роль со словами, это такое своеобразное камео. В какой-то момент, когда я уже заканчивал работу над музыкой, я понял, что мне жалко терять эту историю, и в итоге остался в ней в качестве крошечного действующего лица. В театре я наслаждаюсь ролью командного игрока. За долгие годы анархизма и индивидуализма я соскучился по ощущению пионерлагеря.
— Скажи, «Симфоническое кино» — это твой единственный опыт в области создания оркестровых аранжировок для рок- или поп-артистов? Или в этом качестве тебя тоже эксплуатируют?
— Все, что связано с группой «Кино», меня привлекает исключительно из-за участия гитариста Георгия Каспаряна. Без него «Симфоническое кино» не может существовать. Других проектов подобного рода пока у меня нет. Интересных предложений не поступало.
— Насколько я понимаю, тебя сейчас очень интересуют модульные синтезаторы.
— Я увлекся этим, когда жил в Лос-Анджелесе. Там я собрал свою первую систему. Большую роль в моем увлечении сыграл Рома Филиппов, пионер нашей новой волны синтезаторостроения. Сейчас он работает в Токио. Для меня работа с модульными синтезаторами — это момент полного отсутствия порядка, системы, выход из-под диктатуры квантайза, которую так или иначе навязывают компьютеры, секвенсоры. Это абсолютно не детерминированные параметры, которые случайным образом выстраиваются в какие-то интересные структуры. Все эти синтезаторные штуки я давно использую в кино — и у Ренаты, и у Алисы, и немножко в «Дуэлянте» — в качестве чего-то такого неизъяснимо странного. Эти опыты вернули мне интерес к возможности безумных перформансов. Некоторое время мы попытались осуществить такой перформанс в компании друзей-актеров в московской галерее «Марс».
— Говоря простым языком, тебе интереснее делать музыку руками, нежели перепоручать ее машине?
— Конечно, делать какие-то оркестровки сейчас проще на компьютере. А Леонид Десятников по старой привычке пишет все карандашом. Синтезаторы — это совершенно сырой звук, который можно контролировать на разных этапах. Забытое сладостное ощущение.
— Здесь можно провести аналогию с винилом, старая история — аналог против цифры. Кто-то скажет, что винил — это «тот самый» настоящий звук, а для кого-то это сувенирная продукция, не более. Кто-то скажет, что любой звук есть в компьютере, а кому-то важно собственноручно перевтыкать проводки.
— Я думаю, и то, и то. Синтезатор — интересная краска в палитре, а дальше все зависит от автора. Если смотреть все эти бесконечные ролики на YouTube, то модульные синтезаторы — это сплошное бессюжетное жужжание. Но есть же всеобщий закон, состоящий в том, что 95% всего на свете — говно. Как новая, хорошо забытая краска в палитре синтезаторы — очень сильный инструмент. Скажем, наш соотечественник Антон Кубиков вовсю их использует, и у него это не какой-то нойз, а вполне оформленные секвенции, арпеджио. Нойз тоже может быть интересным, а может быть раздражающим.
— Чем собираешься заняться дальше?
— Есть планы относительно съемок киномюзикла. И еще очень хочу написать вокальный цикл на стихи Владимира Уфлянда.
— В следующем году исполняется 20 лет группе «Ленинград», в которой ты пел в самом начале. С их стороны не было предложения об участии в каких-либо юбилейных мероприятиях?
— Нет, не было. 20 лет уже? Господи, ужас какой!