XVI международный фестиваль «Мариинский» завершился 10 апреля традиционным гала-концертом звезд балета в нетрадиционной интерпретации. Мероприятие посетила ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО.
XVI международный фестиваль балета "Мариинский".
Фото: Валентин Барановский, Коммерсантъ / купить фото
Нетрадиционность заключалась в отсутствии каких бы то ни было приглашенных артистов из других театров. Мариинский театр справился собственными силами, излучая верность официальному курсу на импортозамещение. Как будто в соответствии с державными устремлениями театр осваивает технологию изготовления, скажем, сыра камамбер, бри или рокфор. В качестве специалиста приглашают настоящего француза, запускают процесс сыроварения, а точнее балетосочинения, дегустацию приурочивают к закрытию фестиваля.
Новый продукт под названием «La nuit s’Acheve» («Заканчивающаяся ночь») на музыку Бетховена представил Бенджамин Мильпье, директор балета Парижской оперы. Балет на три пары (Екатерина Кондаурова и Роман Беляков, Светлана Иванова и Тимур Аскеров, Надежда Батоева и Ксандер Париш), начинающийся по принципу «вздрогнули — и понеслось», демонстрирует добросовестного отанцовывателя бетховенских темпоритмов. Может, конечно, господин Мильпье пытался поведать о своих ночных кошмарах, о внутренних демонах, о манящих видениях. Но показанный балет свидетельствует о наличии у пациента крепкого и здорового сна и отсутствии творческих рефлексий. О ночной тематике намекали ночные рубашки, в которых артистки танцевали во второй части, и длительные поцелуи. Задание подвигать фигуры и переместить их в пространстве господин Мильпье выполнил с усердием и личной заинтересованностью испытателя танцевальных нервов. Величие музыки (партию фортепиано исполнила Александра Жилина) усиливалось рутинной хореографией: бегали быстро и медленно, кружились, прыгали, взмывали в поддержках, трясли распущенными волосами. Редко когда удается увидеть столь безликое сочинение, талантливое в своей банальности. Восхититься можно было разве что легкими ножками Светланы Ивановой, трепетно бьющимися на тремоло. Да истинно премьерским величием, с которым Екатерина Кондаурова, уроненная Романом Беляковым на пол, приняла невозмутимую позу, ничуть не переменившись в лице. Вот, собственно, и все непосредственные эпизоды 20-минутного сочинения Мильпье.
Дивертисмент второго отделения педантично, словно нанизывая бусины разных цветов, чередовал классику и современные номера. Филипп Степин в па-де-де Чайковского раззадоривал и подначивал свою партнершу на танцевальную искрометность, но Оксана Скорик с прилежностью скучающей отличницы оттарабанила вызубренный «текст». В па-де-де из «Дон Кихота» Елена Евсеева впечатлила резвостью и сноровкой, продемонстрированной в фуэте, первые 16 из которых исполнялись с поднятыми вверх руками, а вторые — взявшись за край пачки. За ней на всех парах бежал Эрнест Латыпов, который в азарте погони заканчивал круг двойных ассамбле практически в горизонтальном к сцене положении, но ничего, не распластался. В соревновательном па-де-де из «Талисмана» конкурировали Екатерина Осмолкина — в элегантности и безмятежности танца, и харизматичный Ким Кимин, подчинивший себе все воздушное пространство и вызывавший во время вариаций восторженный стон зрительного зала.
В современном разделе повторили сочинение Ксении Зверевой «Элегия. Офелия», премьера которого состоялась несколькими днями ранее, в программе «Мастерской молодых хореографов». Повторный просмотр этого номера позволил оценить актерский талант госпожи Терешкиной, которая проходит долгую (минут на десять) эволюцию от прямо-таки детсадовской наивности к печальному осознанию невозвратности. Владимир Шкляров выступил в миниатюре «Не покидай меня» сочинения Юрия Смекалова (вокал — Гелена Гаскарова), в котором он бросался на пол примерно восемь раз. Похоже, господин Смекалов в этом номере утилизовал то, что не пригодилось для финального монолога раздавленного жизнью Евгения в недавней премьере «Медного всадника». Номер, вероятно, носит личный характер — в зрительской среде циркулируют слухи, что господин Шкляров покидает Мариинский театр.
Наиболее концептуальной выглядела Диана Вишнева во фрагменте из балета Жан-Кристофа Майо «Переключения». Краткий, но чрезвычайно насыщенный эмоциями монолог балерины у станка о любви и ненависти, надежде и отчаянии, словно танцевально резюмировал художественный итог фестиваля: декларируемую страстность и непоколебимую верность выбранному однажды пути сменили разочарование и усталость. И даже праздничная «Симфония до мажор», данная в третьем отделении, несмотря на идеалистичнейшую и пронзительно отстраненную интерпретацию Екатерины Кондауровой (II часть), все же не избавила фестиваль от определения «импортозамещенный».