На встрече с членами правительства президент России Владимир Путин всесторонне проанализировал, если не сказать протестировал, известный препарат мельдоний и связанные с ним проблемы российских спортсменов. Могло показаться, что с этой минуты тучи сгустились над головой главы спорта России Виталия Мутко. Но специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ считает, что тучи сгустились над головой главы Федерального медико-биологического агентства (ФМБА) Владимира Уйбы.
Президент России Владимир Путин
Фото: РИА Новости
Перед тем как Владимир Путин перевернул текст своего вступительного слова, обращенного к членам правительства, и стал зачитывать другое свое слово, записанное им же на обратной стороне печатного текста (то есть придавал особое значение своему выступлению, готовился и, не надеясь на экспромт, написал себе все, что хотел сказать по этому поводу; и именно с этим, по данным “Ъ”, было связано на этот раз ожидание встречи с прекрасным), встреча с кабинетом министров развивалась по канону. Выступил глава РЖД, доложивший о невероятных просто успехах своего ведомства примерно с того момента, как он лично заступил на вахту… Его всецело поддержал министр транспорта… Ольга Голодец отчиталась об еще только грядущем ЕГЭ…
А потом Владимир Путин и зачитал:
— Еще один вопрос, который я хотел бы сегодня поднять, весьма актуальный и связан с так называемым допинговым скандалом. Мы не раз заявляли о категоричном неприятии любого вида допинга. Спорт должен оставаться ареной честной борьбы, где побеждает тот, кто проявил мастерство, силу воли, упорство, кто действительно следует олимпийским лозунгам «Быстрее, выше, сильнее!» — тут он поднял глаза.— Как там по латыни?.. Цитиус, альтиус, фортиус…
Разговор о мельдонии, а ни о чем другом в связи с допингом Владимир Путин сейчас говорить не мог, мог повернуться в любую сторону. То есть в ту, в которую посчитал бы нужным господин Путин.
Он мог начать критиковать, например, Международное допинговое агентство за избирательный подход к этой теме (известно, что существуют многочисленные западные аналоги мельдония, которые никто не собирается вносить в список запрещенных; а движение «Свободу мельдонию!» (а не от мельдония) вообще возглавили, как мы знаем, Серена Уильямс и Майкл Фелпс). И никто бы не удивился.
Но господин Путин начал критиковать российских спортивных чиновников.
— Очевидно, что наши спортивные руководители, должен об этом сказать,— говорил президент,— проявили непонимание актуальности этих вопросов, своевременно не пополнили соответствующие списки, которые были представлены соответствующими международными структурами, не пополнили наши стоп-листы, своевременно не проинформировали спортсменов, тренеров и других специалистов о решении Всемирного антидопингового агентства о запрещении отдельных препаратов.
Наконец, Владимир Путин начал называть вещи, то есть препараты, своими именами и вслух. То есть мельдоний — мельдонием:
— Я сейчас, знаете, не хочу вдаваться в детали, связанные с этим мельдонием… или как он там называется (очевидно, что Владимир Путин старался все-таки не придавать мельдонию излишнюю важность одним только упоминанием его в своей речи.— А. К.). Который у нас внесен чуть ли не в список жизненно необходимых лекарственных препаратов! Тем не менее если уж этот препарат включен был в список WADA, то надо было это иметь в виду и соответствующим образом на это реагировать!
Учитывая, что он очень долго вообще предпочитал не высказываться на тему допинга, прозвучало ошеломляюще резко. Более того, в битве за мельдоний Владимир Путин откровенно занял сторону его противников:
— Нужно активнее развивать партнерское взаимодействие с международными организациями, работающими в этой сфере, прежде всего, конечно, с Всемирным антидопинговым агентством (WADA) и Международным олимпийским комитетом, как и прежде выполняя все официальные решения и рекомендации этих авторитетных международных организаций.
Он-то, судя по всему, больше других отдает себе отчет в том, что сейчас нужно не воевать за справедливость, а спасать Олимпиады для России — и летнюю, и зимнюю.
— Россия является дисциплинированным членом международного спортивного сообщества,— продолжал президент,— пользуется в нем большим авторитетом… Очевидно также, что наше национальное антидопинговое законодательство нужно серьезно совершенствовать, если у нас происходят такие сбои. Наказывать тех, кто склоняет спортсменов к употреблению запрещенных препаратов. И нужно, конечно, обратиться в этой связи и к международному опыту.
Он все-таки пытался выражаться аккуратно. Следил за формулировками. Для этого, видимо, и писал их.
— К сожалению, должного взаимодействия Минспорта, который определяет антидопинговую политику, и Федерального медико-биологического агентства, отвечающего за медико-биологическое обеспечение сборных команд, до сих пор нет.
На заседание пригласили и главу этого агентства Владимира Уйбу, причем, похоже, в последний момент (причем, конечно, не пригласили, а вызвали). По крайней мере, в список участников заседания его даже не успели внести.
Наконец Владимир Путин добавил:
— Мы по праву гордимся достижениями наших спортсменов, и их результаты не могут быть поставлены под сомнение никакими скандалами, это абсолютно очевидная вещь. Тем более что подавляющее большинство наших атлетов ведут себя достойно и ни к каким запрещенным препаратам отношения не имеют.
Эта фраза могла показаться случайной, если бы утром в этот день руководство WADA не высказалось насчет того, что будут повторно проанализированы пробы победителей последних Олимпиад (Лондонской и Сочинской). Не хочется, конечно, расставаться с уже завоеванными наградами. Тем более что не очень понятно следующее. Если WADA найдет в этих пробах что-нибудь новенькое (прежде всего для себя), то организация поставит под сомнение прежде всего собственную состоятельность. Она не должна будет больше верить самой себе. А как с этим жить?
Президент попросил прокомментировать себя Виталия Мутко. Очевидно, что пылкая речь Владимира Путина (а ее можно считать пылкой) не была направлена лично на него: иначе президент уже дал бы это понять.
Виталий Мутко рассказал, что Министерство спорта России под его руководством именно так, как надо, и ведет себя:
— В соответствии с вашим поручением… Как раз на добросовестной основе! Как вы нам поручали… Совершенно открыто начали взаимодействовать сейчас с Международным антидопинговым агентством WADA, Международной федерацией легкой атлетики!
Потихоньку Виталий Мутко начал и возражать президенту. В списке возражений появилась РУСАДА, деятельность которой запретила WADA. РУСАДА, в свою очередь, построила «суперсовременную лабораторию».
— Мы вложили,— рассказывал Виталий Мутко,— миллиарды рублей в нее, и эта система десятки раз показывала свою эффективность! Она где-то 15 тыс. допинг-проб брала! Около одного процента отстраняла! Проводила образовательные программы, и аккредитовывалась, и лицензировалась самой WADA, и контролировалась! Но сейчас деятельность этих организаций приостановлена, и, как вы нам поручали, мы составили дорожную карту с международной организацией WADA. В соответствии с этой дорожной картой мы получили в партнеры антидопинговую организацию Британии UKAD, с которой мы подписали соглашение, и сегодня все допинг-планирование на территории России осуществляется этой организацией.
То есть министр предпочитал не брать на себя ответственность за происходящее (и тем более подсказывать это президенту):
— В качестве организации, забирающей пробы у наших спортсменов, выступают две организации: немецкая и шведская. Поэтому сейчас система допинг-контроля налажена и проводится именно так под контролем WADA! Уже в феврале где-то было 67 проб, в этом месяце мы планируем 150 — с выходом где-то на 400–500 проб. Мы это называем «умный» допинг-контроль, который сегодня не позволяет манипулировать и применять какие-то запрещенные препараты.
Весь смысл выступления Виталия Мутко сводился именно к тому, что его ведомство уже выполняет все поставленные президентом задачи и уже на пути буквально к слиянию с WADA — и во всех своих чаяниях, и фактически:
— Сейчас вместе с WADA мы провели полную переаттестацию персонала в РУСАДА, создали им еще дополнительные возможности независимости! Они попросили изменить организационно-правовую форму, ввели в наблюдательный совет представителей WADA. Мы предложили в нашу антидопинговую организацию включить в качестве экспертов двух-трех специалистов, которые будут рекомендованы мировой антидопинговой системой, и в ближайшие дни буквально такую работу проведем!.. Рассчитываем в течение четырех-пяти месяцев вернуть аккредитацию нашей антидопинговой лаборатории.
Ту имеет принципиальное значение, конечно, четырех или пяти: то есть до начала Олимпиады в Рио или после ее окончания.
Виталий Мутко рассчитывает, что в мае Международная федерация легкой атлетики вернет российскую легкую атлетику «в лоно всех тех событий, международных соревнований и не будет создавать нам неконкурентную среду» (легкий тычок в сторону Международной федерации легкой атлетики; не смог отказать себе).
Виталий Мутко предупредил, что тоже не хочет много говорить именно о мельдонии, но, «с другой стороны, мы проводим расследование!».
— Мы видим, что наши спортсмены в большинстве своих объяснений говорят, что этот препарат принимался в ноябре, в декабре, в октябре прошлого года. Конечно, мы запросили антидопинговую организацию WADA и сегодня получили ответ: исследований по сроку вывода этого препарата из организма, конечно же, нет. Мы хотим каждый индивидуальный случай в этом плане совместно с нашими коллегами рассмотреть,— заявил министр.
Таким образом, Виталий Мутко все-таки был не согласен брать на себя вину за мельдоний. Он дал понять, что есть люди, с которых он готов спросить и сам, причем по всей строгости и даже больше. Это те люди, которые пичкали спортсменов мельдонием. Да судя по его тону, их и людьми-то нельзя было с уверенностью назвать.
И тут Виталий Мутко проговорился на совершенно необязательную, казалось, тему:
— Сегодня мне казалось, что мы с ФМБА совместно неплохо работаем. Наша задача — так называемое замещение этого допинга. Конечно, как вы сказали, находить, работать в области новых технологий, современных, в подготовке спортсменов. Так что будем заниматься, Владимир Владимирович!
Президент показался ошарашенным:
— Что это за замещение? Не понял…
Да кто же Виталия Мутко за язык-то тянул… Ну, видимо, просто не смог вовремя остановиться и решил под конец обнадежить своего президента.
А ведь на самом деле по сути все, что до сих пор говорилось на этом совещании о борьбе с допингом, было полностью дезавуировано одной этой жизнеутверждающей фразой.
«Ищем, Владимир Владимирович, и обязательно найдем!» — рапортовал таким образом Виталий Мутко.
Предостерегающее замечание Владимира Путина совершенно не смутило, впрочем, Виталия Мутко:
— Речь идет о том, что, конечно, сегодня в большом спорте огромные нагрузки, спортсменам нужно восстанавливаться. Естественно, речь идет о неких современных методах восстановления…
— Это не замещение…— президент, наверное, уже тысячу раз пожалел, что этот разговор транслируется в прямом эфире в пресс-центр на первом этаже первого корпуса Кремля.
Надо же было так все испортить. И на пустом месте.
Между тем Виталий Мутко наконец, кажется, осознал и решил попробовать исправиться:
— То, что запрещено, мы не принимаем…
Но аналоги создадим, маякнул он Владимиру Путину. А когда еще их запретят… Многое можно успеть… Завоевать в бескомпромиссной борьбе…
— Незапрещенные препараты, поддерживающие здоровье…— тяжело подсказал, не глядя на министра, Владимир Путин.
— Конечно, об этом речь идет! — обрадованно подтвердил Виталий Мутко.
Тут президент дал слово сразу ставшему очень модным Владимиру Викторовичу Уйбе, руководителю Федерального медико-биологического агентства. Ведь это он теперь должен реализовать красивую идею Виталия Мутко.
Господин Уйба занял при этом зачем-то все-таки наступательную позицию (Виталий Мутко был в этом смысле все-таки дальновидней):
— Все спортсмены, у которых взяты пробы,— они январские и дальше, 2016 года… (он хотел сказать, что все пробы, которые взяты у спортсменов, январские…— А. К.). Под роспись, то есть мы до каждого спортсмена довели информацию о том, что препарат исключен. Сняли его со склада и реализовали в лечебных учреждениях, не выводя его на спортивные ринги. Сейчас основная тема — мы, действительно, смотрим на разночтения в инструкции по применению, где сказано, что препарат выводится от нескольких часов до нескольких суток… На самом деле мы сейчас начали самостоятельно проводить такие исследования, времени прошло еще недостаточно, но даже первый опыт дает нам доказательную базу, что это не так!
Владимир Уйба демонстрировал, что он готов искать истину, а не справедливость, то есть намерен сражаться с WADA:
— Кумулятивное действие препарата мы предполагаем до полугода. Налицо несостоятельность инструкции по применению препарата, которая дана, и тех базовых данных, которые мы уже сейчас начинаем набирать! До этого мы этим не занимались, потому что препарат относился к разрешенным, и не было никакой базы для этого!
Что агентство Владимира Уйбы делало после 29 сентября 2015 года, когда мельдоний объявили вне закона, тем не менее, наоборот, вызывало вопросы. Должны же они были начать поскорее искоренять мельдоний.
— Не нужно ничего политизировать, не нужно продвигать какую-то теорию заговора! — Господин Путин снова, похоже, намерен был продемонстрировать, что он стоит не над баррикадами, а по одну сторону из них. И Виталий Уйба стоял теперь, увы, по другую.— Нужно системно и своевременно реагировать на принимаемые решения, в том числе на уровне международных организаций. Если у вас не было данных о том, как быстро выводится этот препарат из организма человека, то нужно было провести соответствующую работу, вступить в контакт с коллегами из WADA и с ними заблаговременно все это обсудить, а не бить, как в народе говорят, по хвостам, задним числом рассуждать о том, что корректно было ими сделано, а что некорректно. Поэтому, и как старые опытные тренеры учат тоже, нужно не плакать и не стенать по каждому поводу, а выигрывать — и выигрывать за явным преимуществом, тогда и вопросов не будет никаких. Это касается и медико-биологического сопровождения, и самих спортивных результатов как таковых.
А вот это был уже приговор. Оставалось только понять, кому именно.
Впрочем, очевидно, что Владимир Путин реагировал на речь именно что Владимира Уйбы.
Хотя он-то тут, кажется, меньше всего при чем.