17 марта президент России Владимир Путин наградил военных, отличившихся в ходе операции ВКС РФ в Сирии. Она продолжалась пять с половиной месяцев, и за это время ее как минимум дважды называли среди возможных причин террористических актов. “Ъ” обратился к экспертам по российскому исламу, чтобы те оценили уровень потенциальной угрозы теперь, когда командование объявило о достижении поставленных целей, и военные самолеты возвращаются домой.
Фото: Кристина Кормилицына, Коммерсантъ / купить фото
Ровно через месяц после начала российских авиаударов по позициям террористической организации «Исламское государство» (ИГ; запрещена в России), 31 октября 2015 года, над Синайским полуостровом потерпел катастрофу российский пассажирский самолет, который вез на родину туристов из египетского Шарм-эш-Шейха. Ответственность за подрыв самолета и гибель 224 пассажиров и членов экипажа в тот же день взяло на себя ИГ.
Еще через четыре месяца, 29 февраля 2016 года, в Москве полиция задержала гражданку Узбекистана Гюльчехру Бобокулову, которая, как полагает следствие, убила четырехлетнего ребенка и подожгла квартиру семьи, где работала няней. Гюльчехра Бобокулова немедленно заявила, что сделала так, чтобы отомстить за бомбардировки Сирии. Правоохранительные органы осторожно относятся к версии об идеологическом мотиве этого преступления и настаивают прежде всего на полноценной психиатрической экспертизе Бобокуловой, которая на родине состояла на психоневрологическом учете с диагнозом «шизофрения». Однако несколько дней назад агентство «Росбалт» со ссылкой на источники сообщило, что спецслужбы Узбекистана задержали гражданского мужа Гюльчехры Бобокуловой Сухроба Муминова, которого считают связанным с террористическими группировками: по этой версии, он мог и надоумить няню совершить убийство. Кремль и Следственный комитет пока призывают не искать в поступке Гюльчехры Бобокуловой какой-либо идеологии, но история няни-убийцы и ее слова о бомбардировках не могли остаться незамеченными для живущих в России мусульман.
Многим из них оказалось действительно непросто сформировать свое отношение к российской военной операции в Сирии. Каких-либо объективных замеров общественного мнения среди живущих в РФ мусульман по поводу сирийских событий толком не проводилось. Наиболее заметным оказалось локальное исследование, проведенное в ноябре прошлого года компанией BAIKAL Communications Group. Заказчиком опроса выступило министерство печати и информации Республики Дагестан, а само исследование проходило лишь в этом регионе (опрошено около 800 человек). По данным этого опроса, 52% жителей Дагестана операцию ВКС России в Сирии поддержали, еще 14% отнеслись к ней отрицательно. Среди молодежи поддержка оказалась менее активной: положительно к участию РФ в войне в Сирии отнеслись лишь 46% опрошенных. В «мусульманском сегменте» российского интернета множество пользователей в течение пяти месяцев почти ежедневно публиковали кадры с руинами городов и жертвами среди гражданского населения, комментируя их, в том числе, как итог участия России в войне Башара Асада против мусульман-суннитов.
Число мусульман в России по некоторым оценкам достигает 15 млн человек, подавляющее большинство из них, включая большую часть мигрантов из стран Центральной Азии, сунниты. “Ъ” обратился к российским экспертам по исламу с просьбой оценить, как изменилось отношение живущих в России мусульман к государству с началом военной операции в Сирии и теперь, после ее частичного свертывания.
