Объем IT-экспорта из России составил $7 млрд по итогам прошлого года. Об этом во вторник заявил российский министр связи и массовых коммуникаций Николай Никифоров. По словам чиновника, это рекордная цифра и ее следует сравнивать с привычными статьями российского экспорта — вооружением и сельским хозяйством. Они составляют $15 млрд и $16 млрд соответственно. Главный аналитик Российской ассоциации электронных коммуникаций Карен Казарян ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Максима Митченкова.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
— Поясните, пожалуйста, что конкретно мы экспортируем, что входит в российский IT-экспорт?
— Я сразу хочу сказать, что цифра, которую называет министр, хоть и является рекордной, но, например, еще месяц назад мы говорили про $6 млрд, поэтому мне достаточно сложно сказать, откуда взялись дополнительные объемы. Но в основном это непосредственно экспорт коробочного софта — это аутсорсинг и это лицензирование. При этом вплоть до прошлого года, а на самом деле, если говорить про чистый экспорт, у нас был все-таки отрицательный, мы импортировали больше IT-услуг. Но с учетом падения курса рубля и теперь уже определенных ограничений на закупки иностранного программного обеспечения, по всей видимости, мы выйдем все-таки на положительное сальдо в этой области, но пока данных нет.
— Да, господин Казарян, программное обеспечение, я так понимаю, — это основная доля российского экспорта?
— До прошлого года была, да. Но аутсорсинг сейчас, судя по всему, будет постепенно нарастать. Поскольку, опять-таки, российские зарплаты вдруг стали конкурентами по отношению к другому миру. И аутсорсинг-разработки в России стали достаточно выгодными.
— А помимо таких разработок какие-то гаджеты, например, мы поставляем за рубеж или нет? Есть у нас подобные разработки или что-то такое?
— Они, безусловно, есть. Но в основном это единичные случаи. Плюс, надо понимать, что за последние несколько лет усилилась тенденция, когда компании, которые достаточно хорошо себя чувствуют в экспорте, на международных рынках, они меняют юрисдикцию, поскольку в России все-таки экспортные процедуры, особенно что касается интеллектуальной собственности, достаточно плохо работали.
— В какие страны в основном идет экспорт?
— У нас достаточно большие исторические связи с Израилем, что касается особенно аутсорсинга, это различные страны Евросоюза. Некоторые из них иногда бывают неожиданными, например, у нас достаточно большой оборот со Словенией, как тоже с одной из таких европейских стран, которые серьезно занимаются аутсорсингом. Это, безусловно, США, и в последнее время начали появляться определенные азиатские контакты: это Сингапур, Гонконг — такие азиатские центры распространения, из которых потом программные продукты уходят на остальную Азию.
— Чем наше программное обеспечение или другие естественные части IT-экспорта, IT-составляющие отличаются от своих конкурентов, в чем преимущество, и почему такими темпами этот экспорт из России растет?
— Я начну со второго. Экспорт на самом деле для многих компаний стал, в общем-то, единственной возможностью заработать и выжить, поскольку внутри России рынок падает, падает причем очень сильно и быстро. По подсчетам IDC, насколько я помню, мы в прошлом году вернулись к уровню 2005-2006 года, поэтому у них практически выбора нет, только работать на экспорт. А что касается первого, то у нас исторически хорошая база программистов, математиков и других специалистов, при этом российские, и, к слову говоря, украинские, обладают достаточно хорошей репутацией, что касается аутсорсинга, в России можно показывать какие-то не совсем массовые, не совсем стандартные продукты, чем мы выгодно отличаемся, например, от Индии. Но при этом, конечно, бюрократия и всевозможные сложности на работе с иностранными партнерами достаточно сильно мешали развитию.