выставка фотография
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
В Москве при поддержке MasterCard и Panasonic продолжается Фотобиеннале-2016, и на этой неделе в Мультимедиа Арт Музее (МАММ) открывается выставка японского звездного фотографа ХИРОСИ СУГИМОТО "Прошлое и настоящее в трех частях", в рамках которой демонстрируются значительные для его творчества серии "Диорамы", "Театры" и "Морские пейзажи". Всемирно известный фотограф ответил на вопросы ЕЛЕНЫ КРАВЦУН.
— Когда вы решили профессионально заняться фотографией? Я знаю, что вначале вы пробовали рисовать.
— Когда мне было 12 лет, мой отец купил очень дорогую и большую камеру, но сам не стал снимать. Тогда я как раз взял камеру в руки впервые. Учась в колледже, я в кинотеатре фотографировал фильм с Одри Хепберн, потом эта практика нашла свое отражение в серии "Кинотеатры". Осознание фотографии как своей профессии пришло ко мне в 1975 году в Нью-Йорке. Я приехал, чтобы снимать рекламу, и хотел стать коммерческим фотографом. В то время фотографию не считали искусством.
— Тогда же вы начали общаться с Уолтером Де Марией, фигурой неординарной, одним из пионеров минимализма? Как вы познакомились? Может, вы тогда участвовали в хеппенингах...
— Уолтер Де Мария в 1979 году как раз выставил свой шедевр "Сломанный километр" в галерее Dia Art Foundation в Сохо на Западном Бродвее. А я в то время открыл вместе с женой как раз напротив этого места галерею восточных древностей. Он действительно распилил "километр", его инсталляция представляла собой пятьсот двухметровых брусьев из латуни, которые были выложены пятью ровными параллельными рядами. Для меня то, что сделал Де Мария, стало шоком. Помимо него на меня тогда очень сильно повлияли Дональд Джадд и Дэн Флавин, тогда движение арт-минимализма буквально гремело. Именно когда я встретился с Уолтером Де Марией и другими художниками, я решил, что хочу заниматься современным искусством. Тогда я и понял, что фотоаппарат будет моим рабочим инструментом.
— Минимализм для вас — это вообще про что? Про одиночество?
— Для меня это как для японца про дзен-буддизм. Посмотрите на мои морские пейзажи — это чистый минимализм. Пустота, чистое пространство всегда меня чему-нибудь учат.
— Как вам хватает терпения продолжать фотографические серии, которые вы начали в 1970-1980 годах, до сих пор?
— В произведениях искусства сокрыта великая сила, они заканчиваются тогда, когда положено. Серия умирает, когда ей захочется.
— Как-то вы сказали, что вы "сражаетесь с реальностью и ваш фотоаппарат служит вам боксерскими перчатками в этой борьбе". Реальность часто бывает к вам враждебной?
— Считается, что фотография отображает реальность, а для меня она отображает течение времени и даже само время. Вот смотрите, например, у меня есть серия "Диорама", это моя первая серийная работа, положившая начало моей карьере фотографа (фотографии этой серии представлены на выставке в МАММ). Я тогда еще был туристом, и вот, впервые оказавшись в Нью-Йорке, я пошел в Музей естественных наук поглазеть на чучела животных в диорамах. Я стал их фотографировать. Это были мертвые животные, но для человека, который смотрит на мои фотографии, они становятся живыми. Ведь он не знает, что это чучела, он думает, что это реальный лес и реальные олени. Получается, мы снимаем мертвое, и оно становится живым в воображении смотрящего.
— Вам вообще живые объекты неинтересны — будь то люди или животные?
— Я снимаю только восковые фигуры. Меня очень часто богатые коллекционеры умоляют: "Сними мой портрет". На что я им отвечаю: "Хорошо, вы сначала умрите. Когда из вас сделают восковую копию, тогда снова приходите, и я вас точно сниму".