11 февраля на сцене московского клуба YotaSpace и 12 февраля в клубе «Космонавт» в Санкт-Петербурге выступят обладатели премии NME Awards, разудалая британская рок-группа The Vaccines. В прошлом году они выпустили громкий третий студийный альбом «English Graffiti», сопродюсером которого стал американец Дэйв Фридман, работавший с The Flaming Lips и Tame Impala. На вопросы ЕЛЕНЫ КРАВЦУН отвечал фронтмен группы ДЖАСТИН ЯНГ.
Фото: Rich Fury / Invision / AP
–– Почему вы так долго не заезжали в Россию?
–– Хороший вопрос. Мы пытались в течение долгого времени, после того концерта пару лет назад в Санкт-Петербурге, где мы выступали с Red Hot Chili Peppers. И мы так рады, что наконец попадем в Москву.
–– А что тогда случилось?
–– У нас тогда оказались неправильные визы, вместо многоразовых нам выдали одноразовые, и нас развернули на границе. Это было душераздирающим событием для нас, так как в Питере была потрясающая атмосфера на концерте, нам дали почувствовать, как рады нас видеть и слышать. Вообще, одна из лучших вещей в турне –– это встречи с новыми людьми, которые вдруг становятся для тебя чуть ли не родными, и посещение новых, классных мест.
–– В ваших песнях часто поется о женщинах и одиночестве, любви и распутном образе жизни, вы сами-то какую жизнь ведете? О собственном опыте поете или нет?
–– Я всегда пел о впечатлениях из первых рук, что называется. Ведь вы можете петь лишь о том, что действительно знаете и пробовали, иначе слушатель точно уловит фальшь. Хотя иногда, конечно, можно позволить себе и немного фантазии и креативности. Например, новая композиция «Want You So Bad» –– очень искренняя песня, и на мой взгляд, одна из лучших наших песен о любви и сексе, я очень старался сделать голос как можно более сексуальным и будоражащим. Но даже в случае если какие-то вещи я не делал –– я всегда их чувствовал.
–– И у вас это получилось. А как вы в 2010 году вообще решили создать группу?
–– Это было счастливым стечением обстоятельств. Мы скучали одно лето и как-то решили написать песню, это занятие постепенно стало заполнять наши дни и недели. Нам это так понравилось, что когда мы впервые сыграли то, что получилось, то испытали настоящий катарсис. Возвращаясь к вопросу о текстах, если бы мне нечего было сказать, то тем летом никакой группы бы не появилось. Нас иногда до сих пор называют инди-группой, и мне вот хочется сказать этим людям: «Называйте нас как угодно, только не инди! “Инди” имеет определенные коннотации, которые не имеют никакого отношения к звуку и амбициям группы».
–– Кстати, об амбициях. Вы уже играли на таких масштабных фестивалях, как Galstonbury, Coachella, у вас есть любовь публики. Чего вы еще хотите?
–– Настоящей любви, конечно. Если честно, мы хотим быть такими же крутыми, как U2, Rolling Stones, Arctic Monkeys и Muse. Вот я, например, слушаю Arctic Monkeys и думаю: «Я хочу быть таким же крутым, как они»,— но я также смотрю на Muse и Coldplay, Mumford & Sons и чертовски крутых Imagine Dragons и думаю: «Я хочу быть таким же крутым, как и эти ребята тоже».
–– Вы говорили, что сделали новый альбом «English Graffiti» актуальным именно сегодня и вас не особенно интересует, как он будет звучать через десять лет. Вы о вечности совсем не беспокоитесь?
–– Я имел в виду несколько другое. Мы добивались, чтобы альбом звучал актуально таким образом, что слушая его через десять лет, вы точно угадаете год его создания. Наш новый альбом –– это синоним определенного года. Мы хотели отразить в музыке наше время, в котором мы живем. На самом же деле я хочу, чтобы наши записи удивляли и цепляли навсегда.
–– Вы поэтому в сопродюсеры выбрали Дэйва Фридмана?
–– Честно признаюсь, я давний фанат лонг-плея «Pinkerton» группы Weezer. На этом альбоме жесткие гитары сочетаются с напористыми ударными, получается смесь гитарного попа и хеви-метала. Тогда с музыкантами работал Дэйв Фридман, который также продюсировал и Flaming Lips, и The Cribs, короче, мы не могли отказать себе в этом удовольствии оказаться в студии Дэйва в Нью-Йорке. Вторым продюсером выступил Cole M Greif-Neill, работавший с Ариэлем Пинком. В прошлом году я чувствовал апатию в Лондоне и переехал по этой причине в Нью-Йорк, чтобы вновь почувствовать себя живым.
––– Если руководствоваться принципом «здесь и сейчас», то кто сегодня слушает вас? Вы для кого музыку пишете?
–– Нас могут слушать все, все вокруг и каждый. Мы хотим общаться с помощью музыки с таким количеством людей, с каким это возможно. Я всегда сознательно держался подальше от политики, выбирал общечеловеческие темы для текстов. Забавно, что многие ставят отсутствие политики в творчестве музыкантов в упрек, но я честно, не думаю, что это наша ответственность –– заниматься политикой в музыке. Люди достаточно умны, чтобы понимать, что происходит вокруг, им не обязательно слушать какого-то большого музыканта, которые расскажет, как обстоит ситуация на самом деле.
–– Есть мнение, что вы чрезмерно романтизируете прошлое. Вы что бы на это ответили?
–– Я бы ответил таким людям, что может этим людям стоит чаще туда возвращаться (в прошлое). Да, про нашу группу, бывает, говорят такое, что мы ищем вдохновения в альбомах старых групп. И это отчасти правда, вот только не на этот раз. «English Graffiti» мы делали таким, чтобы он был музыкальным символом именно 2015 года.
–– Вы сами на концерты каких групп в Британии ходите?
–– Лично я почти не хожу на концерты, я люблю слушать записанную музыку намного больше, чем живую. В ней больше личного опыта.