Парижская опера в третий раз восстановила в своем репертуаре оперу Рихарда Штрауса "Каприччио" в постановке известного канадского режиссера Роберта Карсена — премьера этого спектакля состоялась в Париже немногим более десяти лет назад (сейчас музыкальным руководителем постановки стал Инго Метцмахер). Последняя опера Штрауса имеет подзаголовок "Разговорная пьеса с музыкой" и посвящена старинному спору о том, что первично в музыкальном театре — слова или звуки. Дискуссия облечена в соревнование композитора и поэта за благосклонность графини, и разрешение культурологического спора должно определить и личное счастье одного из артистов. Впрочем, никакого вердикта в конце действия не выносится, а Роберт Карсен ставит спектакль о силе иллюзии и театральных тайнах, так что главным тут оказывается не либреттист и не композитор, а художник. "Каприччио" начинается на фоне специально построенного в качестве декорации театрального закулисья, а завершается на раздетой до арьера сцене Пале-Гарнье. Сцены споров и разговоры решены в спектакле не слишком интересно, хотя живо и с юмором, но, когда ближе к финалу графиня остается наедине с собой, роскошь театральной иллюзии художника Майкла Ливайна разыгрывается, к радостному изумлению зрителей, не на шутку — тут и роскошные люстры, и зеркала, и перспектива позолоченных порталов. А балетный класс, оформленный в стиле бель эпок и открывающийся в конце где-то за задней стеной сцены, существует в Пале-Гарнье на самом деле, в ряду многих тайн этого великого здания. Рихард Штраус писал оперу в годы Второй мировой войны — и легко предположить, что возвращение ее в репертуар должно было стать напоминанием о том, что даже в грозовые годы нужно думать о высоких материях. И все же кажется, что возобновление "Каприччио", хоть вряд ли кто в этом и признается, связано с кое-чем другим, а именно с юбилеем мюзикла "Призрак Оперы", действие которого происходит в этом же здании.
Фото: Vincent Pontet/Opera national de Paris