В октябре прошлого года "Власть" опубликовала материал "Это такая территория вне закона", послуживший поводом для начала общественной проверки в Звенигородском ПНИ. "Власть" выяснила, что стало с главным героем публикации.
В начале октября прошлого года 25-летний Паша Скворцов (имя изменено) был наказан — помещен на закрытый этаж Звенигородского ПНИ. Закрытый этаж — это что-то вроде тюрьмы. В большинстве комнат нет дверей, так что отделение находится под контролем "паханов" — авторитетных мужчин, с которыми считаются даже санитары. Вскоре после заключения на закрытый этаж Паша сообщил волонтерам, которые ранее посещали ПНИ и с которыми у него сложились дружеские отношения, о том, что его изнасиловал один из "авторитетов" — А., в то время как второй, П., держал Скворцова за ноги. Волонтеры рассказали об этом адвокату Елене Маро, которая по их просьбе консультировала некоторых проживающих в ПНИ людей и имела с ними договор. Адвокат зафиксировала показания Паши и позвонила в полицию Звенигорода. Ночью в ПНИ прибыл наряд полиции, однако дежурный отказался открыть ворота. Руководство ПНИ пыталось поскорее замять эту историю. Спустя несколько дней после заявления Паши об изнасиловании юрист интерната Екатерина Проскурина подала в Звенигородский городской суд заявление о лишении Скворцова дееспособности. Если человека лишают дееспособности, то его интересы в суде представляет опекун. А опекуном в случае с Пашей может быть только сам ПНИ. От услуг адвоката опекун может отказаться, чтобы не выносить сор из избы,— в системе ПНИ такое происходит часто.
Поспешность, с которой администрация ПНИ пыталась лишить Скворцова дееспособности, привлекла к этой истории внимание СМИ и общественности. По заявлению адвоката Елены Маро, Следственный комитет Одинцовского района Московской области возбудил уголовное дело об изнасиловании. А судья Звенигородского городского суда Анастасия Солодова, назначив судебно-психиатрическую экспертизу Скворцова, отложила рассмотрение требований Звенигородского ПНИ о лишении Скворцова дееспособности на неопределенный срок.
В сам ПНИ отправилась комиссия Общественной палаты, которая обнаружила много грубых нарушений прав и свобод личности в учреждении: жителей ПНИ запирали на закрытый этаж или в карцер, что является незаконным лишением свободы; им назначали неоправданно высокие дозы психотропных препаратов в качестве наказания, а те, кто не был согласен с лечением, получали его принудительно; в целом люди в ПНИ жили, как заключенные в местах лишения свободы.
Нарушения в Звенигородском ПНИ обсуждались на заседании совета по вопросам попечительства в социальной сфере при правительстве РФ — вице-премьер Ольга Голодец отреагировала на публикацию во "Власти", назвав действия администрации ПНИ издевательством над людьми. Вскоре было возбуждено еще одно уголовное дело о злоупотреблении должностными полномочиями в Звенигородском ПНИ. Директор интерната Михаил Горожанинов покинул свой пост. На его место пришел директор образцово-показательного Егорьевского ПНИ Сергей Овдин.
Поспешность, с которой администрация ПНИ пыталась лишить Скворцова дееспособности, привлекла к этой истории внимание СМИ и общественности
С тех пор в самом ПНИ многое изменилось. Овдину удалось объяснить подчиненным, что выносить продукты из ПНИ запрещено; обездвиженных людей, живущих в интернате, надо мыть чаще чем раз в неделю; телевизор на рабочем месте смотреть нельзя; в любое время дня директор может зайти в отделение и проверить, чем занимается персонал. Кто-то не выдержал новых правил и уволился. Кого-то уволил Овдин.
Не сразу, но ушли с должностей юрист Екатерина Проскурина и замдиректора по медицинской части Мария Тагирова, которых особенно боялись жители ПНИ. Впрочем, расценивать эти кадровые ходы как увольнения нельзя — обе бывшие сотрудницы ПНИ получили более высокие административные посты в Московской области.
Сейчас живущие в интернате люди чувствуют себя более свободно. Если осенью прошлого года многие из них на вопросы членов общественной комиссии отвечали односложно: "Мы живем хорошо, у нас все есть", то теперь они общаются более откровенно. В интернат вернулись волонтеры — сестры милосердия благотворительного фонда помощи детям "Милосердие", которых прежняя администрация интерната выдавила из учреждения.
Изменилась и судьба Паши Скворцова. Еще в конце прошлого года член Общественной палаты Елена Тополева-Солдунова обратилась в департамент социальной защиты населения города Москвы с просьбой перевести его в один из московских ПНИ. Московские чиновники пошли навстречу, Скворцова перевели в ПНИ N20. Сюда и приходят навещать Пашу его друзья волонтеры. Он стал спокойнее и поправился, свободно выходит гулять с волонтерами за пределы ПНИ. В кафе он может заказать любое блюдо, научился пользоваться ножом и вилкой, придерживает дверь перед входящими женщинами и помогает донести тяжелые сумки своим друзьям-волонтерам. Он теперь сам распоряжается своей пенсией. В ПНИ с ним работают психолог и логопед, Паша три раза в неделю занимается хореографией и выступает перед аудиторией на праздничных мероприятиях. Еще год назад он не знал, что за стенами интерната есть жизнь, а внутри интерната его жизнь может быть вполне интересной.
Паша еще не знает, что 31 марта центр судебной и социальной психиатрии при Московской областной Центральной клинической больнице написал заключение о том, что он "не может руководить своими действиями и осознавать их значение". Другими словами, областная комиссия разрешила лишить его дееспособности. Ранее, осенью 2014 года, во время общественной проверки ЗПНИ, известный психиатр президент Независимой психиатрической ассоциации России Юрий Савенко после продолжительной беседы с Пашей Скворцовым сообщил членам комиссии в письменном виде: "Никаких оснований для постановки вопроса о недееспособности Скворцова не имеется". По мнению юриста Центра лечебной педагогики Павла Кантора, также общавшегося с Пашей Скворцовым во время общественной проверки ЗПНИ, критерии и подходы проводивших экспертизу областных психиатров давно устарели: "Экспертиза сконцентрирована на совершенно отвлеченных для Скворцова обстоятельствах — названии месяца, страны и имени ее президента. Обычный человек, находясь в больнице или в отпуске, часто может забыть и даты, и политические события. А тут речь идет о человеке, который всю жизнь живет в интернате. Для него такие вещи, как календарь, Конституция и география, носят совершенно отвлеченный характер. В то же время в конкретных бытовых вопросах человек может быть хорошо адаптирован и прекрасно разбираться в событиях своей личной жизни, но это почему-то прошло мимо внимания экспертов".
20 мая 2015 года судья Звенигородского городского суда Анастасия Солодова возобновила производство по делу о лишении Скворцова дееспособности. В начале июня Звенигородский ПНИ покинула юрист Екатерина Проскурина. Уже 5 июня новый юрист Жанна Каминская направила в суд заявление об отказе интерната от прежних требований лишения Скворцова дееспособности. 11 июня в адрес суда поступило по факсу заявление от Паши Скворцова, заверенное директором московского ПНИ N20 Леонидом Мусатовым, о том, что Скворцов согласен с отзывом иска Звенигородского ПНИ. Казалось бы, в этом деле можно было ставить точку. Однако суд не стал рассматривать заявление Скворцова, решив, что оно могло быть написано другим человеком.
На следующем заседании судья Солодова вынесла сразу три определения. Рассмотрев заявление Звенигородского ПНИ об отказе от иска, она по собственной инициативе назначила правопреемником в этом деле ПНИ N20 города Москвы, учитывая полученное ранее письмо из ПНИ N20 о том, что Скворцов с февраля проживает в Москве. На основании того что в деле появился правопреемник, а Звенигородский ПНИ уже не является заявителем по данном вопросу, судья отказала ему в удовлетворении его же ходатайства об отзыве иска. А третьим шагом судья вынесла решение о переводе дела по лишению дееспособности Скворцова в Гагаринский суд Москвы.
Волонтеры и адвокаты полагают, что судебная волокита вокруг дееспособности Скворцова затеяна с целью развалить уголовное дело об изнасиловании
26 июня Звенигородский суд передал дело Паши в Москву, а уже 17 июля Гагаринский райсуд вынес свое первое определение, поручив отделу социальной защиты Звенигорода дать заключение по существу дела. Так в деле Скворцова снова появились звенигородские чиновники, которые весь предыдущий год были не на его стороне.
Директор ПНИ N20 Леонид Мусатов заявил "Власти": "Мы никакого заявления о лишении дееспособности не подавали, на заседании в Звенигороде не присутствовали и не считаем себя правопреемниками в этом вопросе. Кто-то очень заинтересован в том, чтобы признать Пашу недееспособным, но нам это абсолютно не нужно". Следующее заседание Гагаринского районного суда Москвы состоится 8 октября.
Волонтеры и адвокаты, представляющие интересы Скворцова, полагают, что судебная волокита вокруг его дееспособности затеяна с одной целью — нейтрализовать все его заявления и развалить уголовное дело об изнасиловании, которое является частью большого уголовного дела о превышении должностных полномочий администрацией ЗПНИ. Если развалится дело об изнасиловании, то и у основного дела мало шансов быть расследованным. Один из бывших жителей Звенигородского ПНИ, проживающий сейчас в другом подмосковном интернате, рассказал на прошлой неделе о том, что к нему приезжали сотрудники одинцовских правоохранительных органов и просили вспомнить "что-нибудь плохое" про сестер милосердия. Напомним, что сестры милосердия являются основными свидетелями по двум уголовным делам.
Человек, которого Паша обвинил в изнасиловании, был опрошен представителями общественной комиссии, делегированной в ЗПНИ Общественной палатой РФ, осенью прошлого года. В беседе с членами комиссии А. сообщил, что знает об этих обвинениях, но ему "ничего не будет", потому что у него есть влиятельные родственники, которые его в ПНИ "спрятали". От чего или кого его спрятали, А. не уточнил. Другие проживающие на закрытом этаже люди в беседах с членами комиссии рассказали, что знают о том, что А. изнасиловал Скворцова, потому что сам А. об этом хвалился. По их словам, А. и раньше совершал насильственные действия сексуального характера.
А. больше не живет в ЗПНИ, он переведен в другой подмосковный ПНИ — Колычевский. Иногда он звонит оттуда своим знакомым в Звенигород. Следователь Первого управления по расследованию особо важных дел ГСУ СК России по Московской области Артем Долганин, который более полугода вел оба уголовных дела и собирал свидетельские показания, больше не участвует в расследовании: основное дело о превышении должностных полномочий администрацией ПНИ передано другому следователю, а дело об изнасиловании вообще вернули с областного уровня на районный. Адвокат Елена Маро считает, что это плохой знак: "Уголовное дело по Скворцову вернули из Первого управления по расследованию особо важных дел ГСУ СК России по Московской области в следственный отдел по г. Одинцово следственного управления Следственного комитета РФ по Московской области. Именно в этот одинцовский отдел первоначально попало заявление об изнасиловании Скворцова, именно там проводили опрос Скворцова без адвоката и именно там мне сказали, что никакого уголовного дела возбуждать не будут. И именно в этот отдел еще раньше, в декабре 2013 года, обратились инвалиды из Звенигородского ПНИ и рассказали, что их в интернате регулярно избивают, издеваются, насильно лишают свободы и держат в карцере, но их заявление было оставлено без внимания. Я думаю, что бывшие сотрудники Звенигородского ПНИ уйдут от уголовной ответственности".