Старое искусство всегда есть на аукционах и в антикварных лавках. Однако лишь недавно стало модным представлять его с массой всевозможных оговорок. Прежнюю классику сменили произведения vintage. Теперь это расхожее понятие. И так называют все старое, вдруг оказавшееся невероятно модным. Но стараясь быть на волне, многие современные авторы в России делают сегодня modern vintage или работают в стиле vintage, активно пользуясь старинными и почти забытыми приемами и техникой. О метаморфозах со старым искусством — ИГОРЬ ГРЕБЕЛЬНИКОВ.
Московский художник Дмитрий Цветков — один из немногих, кто увлекается офортом. Но в этой трудоемкой графической технике он исполняет совершенно нетрадиционные и довольно забавные работы. Например, по полям его белых листов жмутся сотни (если не тысячи) черных крохотных человечков. И это явный намек на то, как трудно сегодня элегантному офорту привлечь внимание публики.
Зато фотография сейчас на пике популярности. В Новой академии изящных искусств припомнили фотографические техники, которыми пользовались мастера конца ХIХ века. Теперь питерские художники (Тимур Новиков, Денис Егельский, Егор Остров) снимают классические архитектурные ансамбли и жанровые сценки с обнаженными юношами. А затем с помощью трудноописуемых технологических манипуляций (гуммиарабик) получают призрачные, как бы подернутые временем изображения — гуммипринты. Их производство уже практически поставлено на поток. Вот вам и новомодный vintage.
Однако как старое искусство ни назови, в глазах современного художника оно все равно останется скучной классикой. С чем категорически не согласны ее ярые последователи. Скажем, Тимур Новиков, который до сих пор уличает актуальное искусство в "тайном заговоре против классики и красоты". В середине 1990-х в пику злопыхателям он подготовил целые серии старых снимков, гравюр, голографий с ликами европейских монархов, русских царей, амуров, богородиц. Все крошечные карточки были наклеены на дорогие ткани и обрамлены кружевом, бисером и стразами. Рукодельная мифология господина Новикова воспринималась как изящный ироничный жест в адрес новорусского шика, смешавшего голдовые кресты с боярским платьем.
С приходом новых времен в сафьяне и золоте оказались и фотографии гипсовых пионеров со школьных дворов. Сегодня "забытые идеалы счастливого детства" (так называлась выставка Тимура Новикова в Айдан-галерее) вполне могли бы украсить и спальни рафинированных модников, и кабинеты чиновников. Впрочем, господин Новиков со своей философией неоклассицизма не одинок. Многие московские и петербургские художники используют наследие прошлого для своих новых тем.
"Музей женщины" Татьяны Антошиной — это серия фотографий по мотивам классической живописи. Она предлагает современный взгляд на взаимоотношения мужчины и женщины, художника и модели. Стоит ли удивляться, что эти идеи прямо противоположны тем, что представлены в большинстве музеев изобразительных искусств. Например, в ее варианте знаменитой "Девочки на шаре" роль наблюдателя за художественным номером отводится женщине, сидящей к зрителю спиной, а гнуться в грациозной позе вынужден юноша. Так художница иллюстрирует главный постулат радикального феминизма: женщина не желает быть объектом мужского внимания и присваивает себе роль субъекта. О том же самом "Турецкая баня". Автор оригинала Жан Доменик Огюст Энгр был куда менее настойчив в обращении со своими натурщицами, чем современная художница, часами державшая перед фотообъективом толпу обнаженных мужчин.
Искусство виртуозного обыгрывания новых идей в старых формах освоили и петербуржцы. Юлия Страусова, к примеру, отлила на античный манер в гипсе бюсты двенадцати модных берлинских диджеев. А Ольга Тобрелутс, известная серией коллажей с героями классических полотен, одетыми в наряды западных дизайнеров, изваяла в гипсе головы своих друзей. Вполне достойных музейных стен. Если, конечно, поблизости будут стоять античные бюсты, которым не нужно привлекать внимание публики, озабоченной модными словечками вроде vintage.