Роман Сенчин написал настоящий американский роман. Не только в смысле культурном (в целом именно американская литература — в отличие от европейской — сегодня сохраняет бренд традиционного реалистического, социально заряженного романа), но и в конкретном. Именно такие книги в разнообразных вариациях представлены на полках больших американских книжных типа Barnes & Noble и получают уважительные рецензии в газетах: в том роде, что если к художественной стороне произведения и можно придраться, то к этической позиции автора и актуальности поднятой им темы (экология, происки злокозненных корпораций) — уж точно нет.
При этом у нас здесь писатель Сенчин ассоциируется — и вполне справедливо — с литературным народничеством (а роман "Зона затопления" и вовсе посвящен деревенщику Валентину Распутину и впрямую отсылает к его "Прощанию с Матерой") и с некоторой даже сермяжностью. Нет, тексты Сенчина никак нельзя аттестовать как антизападные, он, слава богу, не Проханов какой-нибудь — но вот как а-западные вполне можно. Они написаны так, как будто "тех" жизни и культуры не существует, во всяком случае, они удалены от героев и автора до полной незаметности.
Сосредоточенность автора на том, что только его и вообще только здешнее, делает совпадение пафоса "Зоны затопления" с мыслями и идеологией, например, книги Джонатана Франзена "Свобода" и других западных "социально-экологических" романов даже более очевидным. Иногда сходство заметно даже в формулировках. "Фактов несправедливости и воровства,— пишет Роман Сенчин, а мог бы написать, например, Франзен с поправкой на детали экокатастрофы,— были сотни, но их заслоняла одна большая несправедливость, одно глобальное нарушение прав человека — затопление обитаемой земли из-за строительства предприятия,— которое из-за своей глобальности иногда начинало казаться нормой". То есть взгляды и даже отчасти способ их высказывать на этом пространстве совпадают без всяких поправок на разность культур и теперешнюю пропагандируемую политическую разобщенность.
Это, конечно, не то чтобы совершенно ново. Тексты тех самых писателей-деревенщиков советского времени, болезненно осознававших умирание деревни (ее экологии, ее уклада и ее жителей, представляющих собой отдельный "вид" человека, нигде больше не востребованный), идейно и даже интонационно часто совпадали с прозой западных писателей, противящихся уравнительной модернизации мира — от Стейнбека до Маркеса.
Описанное в этом романе могло происходить на самом деле. Да и еще не такое могло происходить, и происходит вокруг нас каждый день
Эта общность, кстати, была приправлена терминологической неразберихой, всегда — и тогда и сейчас — свойственной любым попыткам свести "наше" (то бишь советское и постсоветское) и "западное" в единой системе координат. Согласно обозначениям советского времени, деревенщики с их уважением к традиции и отторжением универсального для всех прогресса были "правыми" (относительно по умолчанию "левой" власти). При этом носители подобных идей на Западе практически всегда были леваками, протестующими против глобалистического капитализма.
Не стоит тратить время на то, чтоб определить положение писателя Сенчина в нашей сегодняшней идеологической неразберихе, но роман "Зона затопления", повествующий о судьбах людей из деревень, которые из-за строительства электростанции должны уйти под воду, прямо-таки проникнут антикапиталистическим пафосом, причем не большевистским, а, скажем так, гуманистским. Маленький, завязанный на человека бизнес и его обладатель — это хорошо. Огромные корпорации, почти сросшиеся с государством и возглавляемые расчеловечившимися особями, видящими в земле и в людях лишь возможность или, наоборот, помеху для наживы,— это плохо. Да, и действительно — возразить тут нечего.
Что до расчеловечившихся особей — Роман Сенчин здесь имеет в виду прямо-таки конкретных, прозрачно аллитерируя фамилии и вспоминая о конкретных всем известных ситуациях. Но политическая жизнь последнего времени настолько набита примерами абсурда, беззакония, несправедливости и преступлений, что эти документальные отсылки ничего существенного не добавляют — и так понятно, что описанное в этом романе могло происходить на самом деле. Да и еще не такое могло происходить, и происходит вокруг нас каждый день.
В принципе, литература никогда не отказывалась от этой своей функции — говорить о больном, сделать так, чтобы боль некоторых стала болью всех. И уж, казалось бы, время дает для этого множество поводов. Книг, нацеленных на такое — не великих, не выдающихся — просто книг, должно быть много. Но у нас они — практически редкость. И "Зона затопления" — вот такая редкость. А вот в Америке была бы мейнстримом. Так то в Америке.
Роман Сенчин. Зона затопления. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2015