В Канне прошел фестиваль российского искусства. Французы пили шампанское "Абрау-Дюрсо", фотографировались с девушками, демонстрирующими национальные костюмы, и подпевали за нашими певцами: "Ochi chernye"
Фото: Коммерсантъ / Юрий Феклистов
Фото: Коммерсантъ / Юрий Феклистов
Фото: Коммерсантъ / Юрий Феклистов
Ранним утром, когда предприимчивые и загоревшие до черноты подростки с металлоискателями прочесывали после шторма золотой каннский пляж, в бухту вошел многопалубный круизный лайнер. А уже к завтраку морскую линию горизонта облепили яхты всех размеров и мастей. Жители города объяснили: это обычный уже здесь сбор зрителей на традиционный салют. 24 августа, в день освобождения Канна от фашистов (в 1944 году), проводится ставшая уже знаменитой на побережье "Русская ночь". Светопредставление с золотым дождем и расцветающими в ночном небе цветами — часть программы.
Фестиваль российского искусства в Канне проходил уже 18-й раз. Задуманный как культурная виньетка на старинном здании русско-французской дружбы, он стал неотъемлемой частью каннского лета — закрывает сезон, собирает друзей, развлекает отдыхающих и знакомит публику с русской культурой. В эту неделю Дворец фестивалей и конгрессов, знакомый всему миру по знаменитой красной дорожке одного из престижнейших кинофестивалей, был отдан солистам Мариинского театра и московского "Нового балета", танцорам ансамбля "Алан" (Северная Осетия-Алания) и Хакасскому театру кукол. Здесь же разместилась выставка "Русские и французы во Второй мировой войне: братство по оружию", подготовленная Музеем современной истории России. Ни следа от специфической "сосредоточенности" последнего времени, напротив, и спикер Государственной думы Сергей Нарышкин в своем послании фестивалю, и министр культуры Владимир Мединский, открывавший его, говорили о глубоких связях между нашим и французским народом. А мэр города Давид Лиснар на встрече с Дирекцией международных программ Российского фонда культуры, которая и организует фестиваль, подчеркнул: русские повлияли на душу Канна.
Эти слова не просто дань вежливости. Это сейчас знаменитый отель "Карлтон" один из самых престижных и дорогих. А в годы Первой мировой войны здесь был госпиталь, и в нем работала сестрой милосердия княгиня Гагарина. Здесь на каннском кладбище она и похоронена — умерла от сепсиса. А недалеко от ее могилы — цепочки армейских крестов: Jacob Astafieff, Prokor Bourkoff, Andre Korotoff и другие. Скончались от ран в каннском госпитале, защищая Францию, как написано на памятнике местного кладбища.
Татьяна Шумова, глава Дирекции международных программ Фонда культуры, говорит, что фестиваль в Канне — лишь один из множества проектов. Всего их больше 70.
— Кто финансирует такое количество программ при растущем курсе евро?
— Мы можем гордиться, фестиваль в Канне — один из немногих российских проектов, который практически на 50 процентов финансируется землей Лазурного Берега. Сами французы признают: наш фестиваль стал неотъемлемой частью культурной программы Лазурного Берега.
— А изменение отношения к России не почувствовали?
— Нет. Хотя, конечно, опасения были. Но когда мы в прошлом году впервые отслужили литию в память о воинах, которые погибли в Первой мировой войне, а прошлогодняя выставочная программа была посвящена столетию начала войны, это произвело очень большое впечатление на наших партнеров. И теперь мы каждый наш фестиваль будем начинать с памятной литии на кладбище Гран-Жас в память о тех, кому мы обязаны нашей жизнью.
— А вы уверены, что жителям Лазурного Берега так уж интересны фольклорные ансамбли из российских регионов?
— Им интересно посмотреть, насколько самобытна и разнообразна культура и история России. Когда мы впервые представляли Дагестан, была некоторая настороженность, которая потом сменилась восторгом. Потом мы показали одну, вторую, третью кавказскую республику, и организаторы сами сказали: да, мы видим, что в России нет проблем с Кавказом. Ну а когда мы представляем Север, Сибирь, Москву, Санкт-Петербург, то это также вызывает колоссальный интерес.
— Мы знаем, что на официальные государственные мероприятия за границу часто везут такое специфическое искусство — вульгарный ля-рюс, к живой народной культуре отношения не имеющий. И иностранцы потом думают, что это и есть наша культура. Какое искусство показываете вы?
— Для нас главное предоставить, конечно, лучшие образцы. Например, Омский народный хор сохранил уникальный сибирский песенный фольклор. По нашей просьбе к фестивалю в Канне по старым эскизам были воссозданы исторические костюмы. И их выступление произвело фурор. В Канне к нам подходили люди, которые живут в Омске, ну очень занятые, деловые, и спрашивали, а когда же такой замечательный коллектив у нас был создан.
"Мне было не важно, какое место я займу"
Прямая речь
Одним из самых заметных событий фестиваля российского искусства в Канне стало выступление солистов Академии молодых певцов Мариинского театра. Юлия Маточкина, получившая первую премию на недавнем Конкурсе Чайковского, рассказала "Огоньку", с чего началось ее международное признание
— Вы выступаете в Канне уже не первый раз. Можно ли сказать, что путь к международному признанию начался с сотрудничества с Дирекцией международных программ Российского фонда культуры?
— Именно так, это не натяжка. Свой первый концерт, подготовленный благодаря сотрудничеству с Дирекцией международных программ, я пела в Париже в 2009 году. В этом году в Канне я исполняю Чайковского и итальянские арии.
— А что сами больше всего любите петь? Дома что напеваете?
— Больше всего люблю арию Иоанны из "Орлеанской девы" Чайковского. А дома я не пою и вообще как можно меньше разговариваю, не смотрю телевизор. У меня дома как в лазарете — тихо и пусто.
— Как изменилась ваша жизнь после победы на Конкурсе Чайковского?
— Появились новые предложения, многие из них еще рассматриваются. Много будет концертов по России. Были предложения от звукозаписывающих компаний. Одно из самых интересных из Японии — и на концерты, и на запись. Видимо, этот проект осуществится в 2016 году.
— Известно, что вы не первый раз участвовали в Конкурсе Чайковского, но в прошлый раз не прошли даже на первый тур. А сейчас — победа!
— Вы знаете, когда я дошла до финала, я уже чувствовала себя победительницей. Мне было не важно, какое место я возьму — первое, второе, третье. Я стояла на этой сцене и была счастлива! Я не устала петь, я измучилась от нервного напряжения — когда ты как натянутая струна, и главное — не спустить колок. На третьем туре надо было спеть две арии. Но я вам скажу, что спеть несколько спектаклей за день легче, чем эти две арии.
— Вы из музыкальной семьи?
— Нет, мой отец — военный, мама — дамский мастер. Но мой дедушка имел явную склонность к музыке. Я с детства помню: летом меня отвозили к бабушке с дедушкой на лето в Йошкар-Олу. На праздниках дед играл на гармошке, пел марийские песни и танцевал. Гармошка была уже ветхая — дед заклеивал ее папиросной бумагой в тех местах, где она рвалась.
Сама я из маленького города Мирный, это где космодром. Музыкой стала заниматься с 4 лет. Когда в детском саду был тихий час, моя подружка уходила со словами: "Я иду в музыкальную школу, потому что я взрослая" Пришлось моей маме записать и меня в музыкальную школу. 13 лет я занималась скрипкой. Но для поступления в музыкальное училище нужен был хороший инструмент, а денег на него не было. Поэтому поступала я на дирижерско-хоровое отделение. И думала тогда, что максимум, чего достигну,— буду руководить каким-нибудь детским хором. Но на последнем курсе мой педагог сказал: "Тебе надо в консерваторию на вокальное. У тебя столько нераскрытого темперамента, что тебе надо петь". Так я поступила в консерваторию в Петрозаводске. А после четвертого курса поехала в гости к друзьям в Петербург. И как раз был набор в Академию Мариинского театра. Мне подруга говорит: "Давай!" "Ты что, сумасшедшая? — отвечаю.— Где мы с тобой и где Мариинский театр". Она не отстает: "Это бесплатно, приходишь, поешь одну арию и уходишь. И я уже нас записала". Мы прослушась. И Лариса Абисаловна Гергиева, которая руководит академией, сразу сказала: "Я вас беру на работу". Уже зимой я дебютировала в Мариинском театре с партией Керубино, а в апреле пела ведущую партию в "Майской ночи".
— Что сейчас хочется спеть?
— Любашу в "Царской невесте". Я уже подготовила партию Марфы в "Хованщине" и страхую Ольгу Бородину. Мне кажется, это одна из главных партий для меццо-сопрано. И еще очень хочу спеть "Кармен", но не сейчас, а года через три-четыре, когда я смогу внутренне к ней подготовиться.
— Насколько исполнение зависит от голоса и насколько от внутреннего содержания певца?
— От голоса только процентов десять, все остальное — от внутреннего содержания.
— Что вам сказала мама, когда вы победили на конкурсе?
— "Я теперь мама звезды".
— У вас есть бриллианты, без которых невозможно представить оперную приму?
— Бижутерия на сцене блестит и играет гораздо ярче.